Шкипер Нат - [6]

– А что я делал эти столетия? Я помню только... Только последний период.

– Призраки имеют обыкновение «засыпать», если о них забывают надолго. Сначала вы являлись на пристани. Потом пристань была перестроена. Но вы продолжали являться людям, так как изредка о вас читали в книге. Когда интерес в очередной раз спадал – погружались в дрему. Наконец, вы заснули. И спали очень долго. Настолько долго, что по всем законам природы, точнее – ее призрачной части – давно должны были исчезнуть из этого мира. Но вы опять возникли – правда, забыв, кто вы такой и фактически – скажем так – «другим человеком».

Нат потер ладонью лоб:

– Нет, я все равно не понимаю. Чего-то важного – смысла, наверное...

– Условимся, что причины. Я тоже. Но так даже интереснее – докапываться, – Павел улыбнулся. – Кстати – со вчерашнего дня именовать вас шкипером будет уже недостаточно. В официальном смысле, я имею в виду. Теперь вы – жилец дома номер четырнадцать по известному всем горожанам – и даже за пределами города – каналу. Мной лично засвидетельствован ваш новый статус.

Шкипер поморщился – значит, ходить по улицам ему по-прежнему запрещено. Что он теперь станет делать – домохозяек шугать? Но император продолжил:

– С правом свободного передвижения.

– А как же?.. – вскинул голову Нат.

– Архивариус нашел соответствующее толкование. Дело в том, что правила нам устанавливают ведь не по чьей-то прихоти, а из необходимости. Суровость некоторых меня и самого озадачивает, но в целом наши законы вполне прозрачны. Так, привидению нельзя бродить по городу, чтобы не было возможности лишний раз пугать жителей. Порождать панику, нарушать существующее в мире равновесие. Место первого появления призрака зависит от его выбора лишь косвенно, но дальше приходится быть настороже. Ибо соглашаются с ограничением неохотно. Основная причина недовольства – в сомнительной, но распространенной надежде на «упокоение души». Которое всяк понимает в удобном для себя смысле. Но в отличие от других привидений, вы, шкипер, вовсе не стремитесь надоедать людям. Больше десяти лет вас никто не видит... Да-да, это мы тоже установили – и достопочтенный Филипп тут ни при чем, не подумайте. Мы стараемся обходиться, так сказать, «внутренними» возможностями. Благо они у нас весьма значительные. Так вот – десять лет вас никто не видит потому, что вы крайне не желаете быть увиденным! Даже когда искренне уверены, что желаете обратного. Нелюбовь к публичности – одно из главных свойств вашей натуры; не думаю, чтобы состоявшееся наконец «явление» сильно на него повлияло. А после полученных объяснений вы тем более не употребите наше доверие во вред. Не правда ли? Впрочем, мы будем за вами присматривать, – император опять улыбнулся.

Шкипер молчал, обдумывая сказанное. Неужели все так удачно складывается? А на слежку – плевать, скрывать ему нечего.

Император подождал, давая новоиспеченному обывателю придти в себя. Потом заметил:

– Сейчас нагрянет ваш серый приятель. А мне до его прихода хотелось бы рассказать, что он для вас сделал.

– Слушаю, – Нат снова подобрался.

– Вы, вообще-то, догадываетесь, в чем может заключаться для других ценность вашей коллекции? Вижу, что нет. Кое-что мне пока тоже неясно. Но еще при нашей первой встрече я заметил, что вы весь... немного светитесь. Изнутри. Видимо, что-то сродни тому свечению, которое наблюдают у нас люди. Но с обратным знаком.

– Я думал, это в порядке вещей...

– Отнюдь. Что известно каждому, кто менее склонен к уединению, чем вы. В том числе – всяким темным личностям. А такие выгоду хорошо чуют. И из одной вредности наушничать нам не осмелились бы. Так что будьте уверены – препоручили вы Филиппу нечто весьма существенное. Насколько для самого Филиппа – вопрос, но доверие дворовый кот, по-моему, оценил. Может быть, потому и не побоялся потом вернуть вам подарок. Хотя понимал, что расплачиваться за поступок придется. Причем, скорее всего, в одиночку. Только... Вашей коллекции тоже ведь оказалось недостаточно...

– До сих пор не верится, что он на это решился, – задумчиво сказал Нат. – Он всегда был такой... озабоченный только своими делами. И вдруг... А вспыхнул я из-за того, что... Или это мне показалось? Но мальчик...

– Нет, не показалось. Коллекция. Сохраненные вами, подаренные – фактически завещанные – и так вовремя вернувшиеся к вам живые человеческие чувства. Они и вспыхнули. Кроме того, Филипп ведь как раз превратился в привидение... Н-да... Искренне рад, что ваш друг, кажется, не слишком огорчен приключившейся с ним метаморфозой.

– Да, я тоже, – Нат поднялся. – Тоже рад... Ладно, пожалуй, мне пора. Окликнул: – Филипп, ты где?

– А, сейчас... Иду... Я тебя даже заждался, – продолжил кот минуту спустя уже в кабинете. – Ночь, конечно, новогодняя, но поспать все равно надо... Хотя было очень интересно.

– А что именно, уважаемый Филипп? – полюбопытствовал император.

– Обсуждать разные серьезные вопросы. А еще госпожа... судья вязала, и я ей помогал.

– Клубок разматывал? – хмыкнул Нат.

Кот сделал ему «страшные глаза», но промолчал.

– Можно мне к вам еще как-нибудь зайти? – обратился Нат к тоже поднявшемуся из кресла императору. – Я чувствую – моя жизнь изменилась. Но пока не могу понять, что же стало другим. И... что мне теперь делать?