Шкатулка группенфюрера - [37]

– Страсть тут явно не при чем. Искренностью чувств даже не пахнет. Зато охранник получил не столько физиологическое, сколько моральное удовлетворение от соития с охраняемым объектом.

В подъезд мы попали без особого труда, электронный замок оказался настолько незамысловатым, что опытный в подобных делах Язон разделался с ним на счет раз-два. У двери в нужную квартиру нам пришлось простоять несколько минут, пока детектив подобрал нужную отмычку. Человек, обладающий острым слухом, вполне мог уловить его возню и приготовиться к встрече, именно поэтому мы не торопились переступать чужой порог после того, как сезам, наконец, открылся. За приоткрытой дверью царила тишина, но мне все-таки удалось уловить шум льющейся из крана воды.

– Хозяин в ванной, – сообщил я своим спутникам и первым проник в квартиру. К слову, не отличающуюся роскошью и габаритами. Обычная, типовая однокомнатная квартира. В таких коротают век либо старушки, либо холостяки. Во всяком случае, присутствие женщины в этой обители скорби я не обнаружил. Наш потенциальный клиент жил один, что значительно облегчало нам задачу. Язона я оставил у дверей, дабы отрезать шустрому охраннику пути отхода. А сам, в сопровождении Натальи и Колотова прошел в комнату, скупо заставленную мебелью. Кроме дивана, платяного шкафа, стола и кресла, здесь наличествовали телевизор и компьютер. Пистолет находился кобуре, висевшей на спинке стула. Служебное удостоверение я извлек из внутреннего кармана пиджака, небрежно брошенного хозяином на диван.

– Старший лейтенант Ярцев Николай Михайлович, – прочитал я.

– Ох уж эти генералы, – покачал головой Колотов. – Мог бы потратиться на охранника для любимой жены. Вот жлобье.

Дабы не нанести господину Ярцеву душевную травму, мы на всякий случай выключили в комнате свет. И вовремя, как оказалось. Хозяин наконец-то закончил свое затянувшееся омовение и теперь бодро шлепал босыми ступнями по коридору.

– Черт, опять лампочка перегорела, – послышался из темноты расстроенный голос, а потом щелкнул выключатель.

С лампочкой все оказалось в полном порядке, сгорел сам хозяин, слишком опрометчиво поддавшийся женскому обаянию. Зрелище нам открылось шокирующее. Хозяин, явно не ждавший гостей, не позаботился об экипировке, и Колотову пришлось бросить ему штаны для прикрытия срама.

– Кто вы такие?! – обрел, наконец, дар речи Ярцев.

– Мы из домового комитета, – представился я. – Жалоба на вас поступила, товарищ старший лейтенант.

– Какая еще жалоба? – взъярился Николай Михайлович.

– Вы убили человека, гражданин Ярцев, два часа тому назад, – спокойно констатировал я, и, обернувшись к Наталье, сидевшей у компьютера, попросил: – Покажи ему наше кино.

Хозяину мое предложение почему-то не понравилось, и он попытался ретироваться с наших глаз, но был без особых церемоний возвращен в комнату заботливым Язоном. Потуги Ярцева на сопротивление пришельцам в корне пресек Колотов, прижавший проштрафившегося сотрудника милиции к ковру.

– Не дерзи, Коля, это не в твоих интересах.

Сообразив, что сопротивление в создавшихся условиях совершенно бессмысленно, Ярцев смирился с неизбежным и уставился на экран монитора. Разумеется, он опознал и «Бентли», и дом, в котором побывал, но зрелищем явно не впечатлился. По его губам даже скользнула презрительная усмешка.

– Хозяйка решила навестить подругу, я ее сопровождал, – пожал плечами наш подопечный. – Визит не затянулся. Что, кстати, видно из вашей видеозаписи.

– Визит не затянулся, но человек умер, точнее, был убит.

– Допустим, в этом подъезде действительно кого-то убили, но мы здесь ни при чем. Случайное совпадение. Ни один суд в мире не примет к рассмотрению вашу запись, сделанную с нарушением процессуальных норм. А свидетелей у вас нет.

– Свидетель у нас есть, – возразил я гражданину Ярцеву. – Это вы, Николай Михайлович. Продолжай, Наталья.

Концовка фильма оказала на старшего лейтенанта, куда большее впечатление, чем его начало. У него даже пот выступил на лбу. Качество отснятого материала, конечно, оставляло желать лучшего, да и суду любовные шашни взрослых людей вряд ли покажутся интересными, но мы ведь не собирались предъявлять добытые сведения строгим и справедливым людям в мантиях. Фильм предназначался для одного зрителя – генерала Молчанова, и Ярцев это мгновенно понял. А потому разом потерял свой милицейский гонор.

– Как вы понимаете, Николай Михайлович, нам нет никакого резона ни убивать вас, ни подставлять под пули. А потому ваша дальнейшая судьба целиком зависит от степени вашей же откровенности.

– Понимаю, – глухо отозвался Ярцев.

– Судя по тому, как легко вы согласились на сотрудничество, генерал Молчанов человек ревнивый и в средствах не стесняющийся.

– Кто бы спорил, – криво усмехнулся старший лейтенант.

– Он обожает свою жену, – продолжал я, – которая явно недостойна столь высоких чувств.

– Согласен.

– Вы Ираиду Викторовну считаете законченной стервой и ненавидите всеми фибрами души.

– Я не одинок в своих чувствах к ней, – предъявил претензию на юмор Ярцев.

– В таком случае, какой вам смысл рисковать жизнью и карьерой, покрывая ее гнусные дела.