Схизматрица - [8]

Шагнув через джунгли кабелей, он положил кейс на столик, рядом с обернутой в пластик плиткой синтетического тофу.

— Поймите, господин Рюмин, если вы хотите меня шантажировать, то — впустую. Я не поддамся. Хотите мне вреда — валяйте. Убейте меня, прямо сейчас.

— Вы бы такие слова потише, — предостерег Рюмин. — Услышит патрульный роболет — может спалить сквозь стенку.

Линдсей вздрогнул. Рюмин, заметив его реакцию, грустно улыбнулся:

— Да-да, мне доводилось видеть такое. Кстати, если уж мы начнем убивать друг друга, это вы убьете меня. Я здесь сижу в благополучии и безопасности, мне есть что терять. А вы — неизвестно кто с хорошо подвешенным языком. — Он свернул кабель джойстика. — Заверениями можно обмениваться до скончания века, и все равно мы один другого не убедим. Либо мы друг другу верим, либо нет.

— Попробую вам поверить, — решился Линдсей.

Он стряхнул с ног облепленные грязью туфли. Рюмин поднялся, нагнулся за ними, громко хрустнув при этом позвоночником.

— В микроволновку положу. В здешней грязи бывает все что угодно.

— Я запомню… — Мозг Линдсея прямо-таки плавал в мнемонических препаратах, вызвавших нечто наподобие прозрения. Каждый виток провода на полу, каждая кассета с пленкой казались ему жизненно важными. — А то сожгите их вовсе.

Раскрыв свой новый кейс, Линдсей извлек оттуда элегантную кремовую медицинскую куртку.

— Зачем же жечь, хорошие туфли, — возразил Рюмин. — Минимум три-четыре минуты стоят.

Линдсей снял комбинезон. На правой ягодице синели два кровоподтека — следы инъекций.

— Значит, все же целым не ушел, — сощурился Рюмин.

Линдсей вынул из кейса отглаженные белые брюки.

— Стимулянт, — объяснил он.

— Стимулянт… А мне-то казалось, что ты больше похож на шейпера… Откуда ты, мистер Дзе? И сколько тебе лет?

— Всего три часа, — сказал Линдсей. — У мистера Дзе нет прошлого.

Рюмин отвел взгляд:

— Что ж, не стоит сетовать, что шейпер скрывает свое прошлое. Система кишит вашими врагами. — Он заглянул Линдсею в глаза:

— Ты наверняка был дипломатом.

— Отчего вы так думаете?

— Успех с Черными Медиками. Мастерски сработано, впечатляет. И потом, дипломату в бродяги угодить очень просто. На Совете Колец имеется секретная программа диптренинга. Обучение дипломатов особого типа. Но процент отсева высок. Половина сделалась бунтовщиками либо перебежчиками.

Линдсей застегнул рубашку.

— И с тобой то же случилось?

— Нечто подобное…

— Как интересно… Я в свое время многих пограничных постчеловеков повидал, но ваших… Это правда, что в вас вкладывают второе, независимое сознание? И что в полном рабочем режиме вы и сами не знаете, правду ли говорите? Что у вас подавляют способность к искренности специальными препаратами?

— Искренность, — заметил Линдсей, — дело тонкое.

— А ты знаешь, — помолчав, сказал Рюмин, — что всех вас выслеживают шейперские боевики?

— Нет, — кисло ответил Линдсей.

Вот до чего дошло… Долгие годы специальными крабами через спинной мозг вжигали ему в каждый нерв знания. Делали промывки мозгов — как обычные, под наркотиками, так и электронные, напрямую… В шестнадцать лет он покинул Республику, и десять лет психотехи вливали в него навыки. В Республику он вернулся, словно граната на взводе, готовый ко всему. Однако его мастерство спровоцировало настоящую панику в умах власть предержащих. И вот теперь даже сами шейперы за ним охотятся…

— Спасибо за предупреждение, — сказал он.

— Ты не слишком переживай, — успокоил его Рюмин. — Шейперов самих обложили со всех сторон. У них есть заботы поважнее судеб нескольких бродяг. — Он улыбнулся. — Но если ты вправду прошел эту процедуру — значит, тебе нет сорока.

— Тридцать. А ты, оказывается, хитер, зараза.

Вынув из микроволновки прожарившиеся туфли Линдсея, Рюмин осмотрел их и надел на собственные босые ступни.

— А на скольких языках ты шпрехаешь?

— Вообще-то на четырех. Но при стимуляции памяти — на семи. Плюс стандартный шейперский язык программирования.

— На четырех-то и я могу. Правда вот, письмом не стал себе мозги пачкать.

— Так ты что, совсем не умеешь читать?

— А зачем? За меня машины читают.

— Значит, ты слеп ко всему культурному наследию человечества.

— Странный разговор для шейпера, — удивился Рюмин. — Ты, стало быть, любитель старины? Мечтаешь нарушить Интердикт и вернуться на Землю изучать так называемые гуманитарные науки? Теперь мне понятен твой театральный гамбит. Мне-то за словом «пьеса» пришлось в словарь лезть… Потрясающий обычай. Ты вправду хочешь такое устроить?

— Да. А Черные Медики меня финансируют.

— Ясно. Но вот Гейша-Банк… Денежные штуки — это все по их части.

Опустившись на пол рядом с клубком проводов, Линдсей отцепил от ворота булавку Черных Медиков и повертел ее в пальцах.

— Так расскажи, с чем их едят.

— Гейши — это шлюхи-финансистки. Ты наверняка заметил, что твой кредит измеряется в часах.

— Да.

— Это часы сексуального обслуживания. У механистов и шейперов валюта — киловатты. Но уголовным элементам Системы для жизни необходим черный рынок. На нем в ходу множество теневых валют. Я даже статью о них написал.

— Ты?

— Да. Я же по профессии журналист. Развлекал буржуазию Системы леденящими кровь разоблачениями уголовного мира. Подробностями грязной жизни каналий-бродяг. — Он кивнул на кейс Линдсея. — Одно время все эти валюты базировались на наркотиках, но это давало Черным Химикам шейперов преимущество. Имело некоторый успех машинное время, но лучшая кибернетика — у механистов. И тогда пришел секс.