839 год от Открытия Порталов. Неподалёку от луны Траунголь.
— Итак, джентльмены, ваше мнение? — вопрос адмирала прозвучал так, словно речь шла об обсуждении заметки в утренней газете, а не о внезапно появившемся противнике. Реймонд фок Аркенау, адъютант капитана флагмана, опустил подзорную трубу – идущая навстречу колонна чужих кораблей мгновенно превратилась в цепочку жирных светлячков, выделяющихся на фоне звёзд – и оглянулся. Адмирал Каррисо тоже опустила трубу, уперев её в бедро, и теперь безо всякого выражения на лице смотрела на тех же "светлячков" невооружённым взглядом.
Реймонду подумалось, что Каррисо в этой вечной тьме может разглядеть больше, чем любой другой в рубке – не просто так ведь её обычно узкие, как щёлочки, вертикальные зрачки сейчас расширились, заполнив почти всю радужку. Фок Аркенау понятия не имел, с какой планеты родом адмирал, но внешне она чертовски походила на кошку – большими торчащими острыми ушами, словно бы чуть приплюснутой головой со скошенным лбом, формой носа, огромными зелёными глазами. Правда, кошка должна быть мохната, а волосы у адмирала были только на голове, как и положено – густые, но короткие, едва до плеч. Совершенно нормальные каштановые волосы, такие же, как у людей. И черты лица, в общем-то, почти человеческие, особенно если на нос не глядеть, и кожа – нормальная, смуглая, как у всех космонавтов, начинавших на парусниках, и фигура – со спины за инородку не примешь. Хотя нет, уши и со спины видны…
— А какие тут мнения? — мрачно буркнул капитан Эйгенхольт. — На обратный курс и полным ходом – до ближайшей базы.
— Капитан… — Каррисо покачала головой, даже не глядя на собеседника. — Если первый корабль в их колонне действительно "Змей Гукруш", а остальные равны ему в классе… а, судя по свечению, так оно и есть… Они нас догонят всей флотилией часов через пять. А до порта Коргесберг – четверо суток ходу.
Кто-то из присутствующих в наблюдательной рубке глупо хихикнул. Обстановка вообще была довольно напряжённой – младшие офицеры обменивались тревожными взглядами, старшие же сохраняли совершенно каменные лица, что пугало ещё сильнее.
Капитан поджал губы, мрачнея всё больше, и коротко бросил:
— Тогда один выход. Оставить сильный заслон. Все линкоры…
— Угу. Восемь линкоров на двадцать шесть. И не факт, что фрегаты смогут уйти… — адмирал передала трубу своему адъютанту, заложила руки за спину и прикрыла глаза. Выражение лица её сделалось отрешённым. Реймонд вспомнил, как адмирал рассказывала – в такие моменты, когда вокруг шумно или нервно, она представляет себе вращающееся тележное колесо. Вроде как помогает углубиться в свои мысли и сосредоточиться. Капитанский адъютант пробовал – не получалось.
В рубке стало очень тихо. Даже молодые офицеры перестали шептаться – неизвестно, как там насчёт зрения, но слух у Каррисо точно был кошачий. Ещё бы, с такими-то ушами…
Фок Аркенау таращился на замершую в излюбленной позе – руки за спину, нога чуть отставлена вперёд – Каррисо и, чтобы не думать о возможном сражении (мысли были исключительно неприятные), думал об адмиральских сапогах. На фоне их зеркального блеска даже сапоги самого Реймонда, всегда тщательно следившего за одеждой, казались обувью крестьянина, работающего в поле с навозом. Интересно, она сама начищает или денщика мучает? Начищать там действительно измучаешься – адмирал Каррисо носила ботфорты без отворотов, чуть не во всю длину ноги, выше, чем до середины бедра, а ноги у неё были длинные.
Задержав внимание на этом пункте, почти семь месяцев не видевший жену и принципиально не посещающий портовых борделей лейтенант невольно отметил, что у Каррисо не только длинные ноги, но и всё остальное, что полагается красивой стройной женщине, на месте. И адмиралу несомненно идут как её приталенный тёмно-синий камзол с неразрезанными фалдами, украшенный золотым шитьём по краю, под которым она вместо положенной рубашки с дурацким пышным жабо носила что-то вроде простого белого свитера с высоким воротником, так и облегающие серые бриджи, едва заметные, правда, между камзолом и ботфортами… Да и лицо не настолько отличается от человеческого, чтобы казаться неприятным. Даже наоборот – эти огромные яркие глаза…
От непристойных для офицера мыслей о собственном верховном командовании Реймонда спасла сама адмирал. Каррисо дёрнула ушами, как кошка, услышавшая скребущуюся мышь, открыла глаза и спросила:
— Пост дальномера. Они продолжают сближаться? Всё также колонной? Не пытаются развернуть строй?
— Да, мой адмирал. Противник движется походной колонной. Курс встречный.
— Превосходно. Значит, они всё ещё думают, — адмирал улыбнулась – широко, демонстрируя острые клыки. — А я, знаете ли, уже надумала. Так что у нас фора. Джентльмены, предлагаю спуститься на боевой мостик.
— Мой адмирал… мы примем бой? — не удержался фок Аркенау.
— Не примем, лейтенант, — улыбка стала ещё шире, в купе с абсолютно серьёзным выражением лица превращаясь в настоящий оскал. — Мы его дадим. Капитан, оставляю корабль на вас. Штаб – за мной.
Адмирал развернулась на каблуках и шагнула к выходу из рубки. Эйгенхольт печально вздохнул: