Шишкин - [16]

О социальном составе учеников можно судить по отчету училища за 1856 год:

14 детей военных и гражданских чиновников; 52— из штабс- и обер-офицерских семей; 8 — из духовного звания; 43 — из купеческого; 6 иностранцев, 195 — из мещан; 23 — из цеховых; 8 — из воспитанников Московского воспитательного дома; 15 — из экономических и государственных крестьян; 4 — из дворовых; 3 — из вольноотпущенных; 22 — из крепостных. «Характер училища, — писал один из преподавателей, — имел вид братства, несмотря на разность званий».

«Все мы съезжались почти в один день не только из разных уголков и закоулков Москвы, но, можно сказать без преувеличений, со всех концов великой и разноплеменной России, — писал В. Г. Перов. — И откуда только у нас не было учеников!.. Были они из далекой и холодной Сибири, из теплого Крыма и Астрахани, из Польши, Дона, даже с Соловецких островов и Афона, а в заключение были и из Константинополя. Боже, какая, бывало, разнообразная, разнохарактерная толпа собиралась в стенах училища!»

Перелистаем «Конспект преподавания в Училище живописи и ваяния, относительно живописи и вспомогательных к ней предметов», дабы ознакомиться с тем, какие предметы надлежало освоить ученику Ивану Шишкину за годы обучения.

Училище имело четыре класса.

«Класс первый.

Рисуют отдельные части тела человеческого, а потом и целые фигуры, с лучших оригиналов.

Класс второй.

1. Рисуют с лучших эстампов во всех родах живописи с той целью, чтобы по наклонностям и успехам определить род живописи, какой избрать намерены.

2. Чертят с античных гипсовых частей и голов с легкою прокладкой теней и даже без оных.

3. Рисуют с гипсовых голов, обращая при этом внимание не на одну только правильность контуров, но и на окончательную отделку.

4. Преподавание архитектуры с орнаментами.

Класс третий.

1. Чертят с образцовых эстампов в тех родах живописи, какие уже по успехам 2-го класса учениками избраны. Потом рисуют тушью планами и в два карандаша на цветной бумаге.

2. Чертят с целых античных гипсовых фигур с прокладкою теней и даже без оных.

3. Рисуют с античных гипсовых фигур, обращая при том внимание не на одну только правильность их, но и на окончательную отделку с соблюдением эффекта.

4. Преподавание архитектуры с орнаментом.

Класс четвертый.

1. Рисуют с натуры в тех родах, каким кто себя посвятил.

2. Копируют с лучших картин масляными красками.

3. Пишут масляными красками с натуры, с поставленных моделей необнаженных.

4. Пишут масляными красками с академических фигур обнаженных.

5. Занимаются пейзажной живописью.

6. Преподавание перспективы.

7. Преподавание анатомии».

Согласно примечанию, в 4-м классе ученики должны были сочинять эскизы на заданные сюжеты у себя на дому. Каждый был обязан представить эскиз в месяц. По ним решалась возможность ученика поступить в конкурс, чтобы сделаться художником.

Надо ли говорить, что значило для елабужанина поступление в училище.

По утрам отправлялся на Мясницкую, в дом Юшкова, в котором располагалось училище. Юшков, говорили, был масоном, человеком богатым. Сын его слыл в Москве необычайным Хлебосолом. Рассказывали, однажды он устроил у себя на даче, около Новодевичьего монастыря, трехнедельный бал, вследствие чего остановилась работа на ближайших фабриках, ибо рабочие все ночи толпились у юшковской дачи, а монахини, вместо заутрени, взбирались на монастырские стены — смотреть фейерверки, слушать музыку и цыганское пение…

В училище новички приходили загодя, спешили в классы и ждали преподавателей.

Отворялась дверь, и входил Аполлон Николаевич Мокрицкий — преподаватель портретной живописи. Было ему немногим более сорока. Роста невысокого, с усами и клочком темных волос под нижней губой, с длинными волосами и хохолком на лбу, вспоминал В. Г. Перов. Чем-то напоминал он артиста и немного Карла Брюллова. Говорили, что он человек весьма образованный, кончал лицей и был в дружеских отношениях с Гоголем, с которым учился в Нежинской гимназии.

Интересная была личность Аполлон Николаевич — малоросс, говорливый и горячий поклонник искусства. Когда-то служил чиновником и не обнаруживал никаких талантов, но наслышался об удивительных дарованиях и славе Брюллова, бросил службу и сделался покорнейшим учеником своего профессора. Тот сочувственно отнесся к ученику, приблизил к себе. О Карле Брюллове Мокрицкий говорил с благоговением. Он умел увлечь слушателей рассказами. Живость беседы так увлекала, что само собой забывалось о его недостатке — заикании.

Дело доходило до того, что некоторые из учеников, подпав под обаяние Мокрицкого, подражая учителю, начинали заикаться в разговоре!

Аполлон Николаевич недавно вернулся из Италии. Прожил он там несколько лет, был дружен со многими русскими и итальянскими художниками, о которых рассказывал, прохаживаясь по классу и поглядывая на холсты учеников. Мокрицкий мог говорить часами.

Но ближе Ивану Шишкину этот человек стал после слов, сказанных им на одном из занятий. Задумавшись, как-то необычно тихо, Аполлон Николаевич заговорил о сокровенном, наболевшем:

— Кто хочет быть истинным, то есть великим художником, тот должен последовать Христу — взять крест и нести его; отречься от благ мирских и любить искусство, если б даже пришлось и умереть за него. Желающий быть художником должен сделаться полным фанатиком, человеком, живущим и питающимся одним искусством и только искусством. (Записано В. Перовым. —