Широкий угол - [37]

Вивиана кинула на меня пытливый взгляд. Недолго помолчав, спросила:

– А работы Стивена Майзеля ты видел?

Ну вот. Это произошло. Я ответил, что да, видел, и постарался сохранить нейтральное выражение лица. Спроси она меня, понравились они мне или нет – что я отвечу? Придется врать? Мнение о них Вивианы я уже знал – это она написала: «Обожаю атмосферу Америки 60‐х».

– Они тебе понравились?

– Честно говоря, не очень‐то. Это полная противоположность тому, чем я хотел бы заниматься.

Вивиана еще несколько бесконечных секунд смотрела мне прямо в глаза.

– Тебе еще многому предстоит научиться, – заключила она. – Слушай, может, тебе стоит поговорить с Трейвоном… Он‐то кучу всего знает.

Вернувшись в номер, я громко хлопнул дверью, включил кондиционер, разделся и растянулся на кровати. Разве этого я хотел? Толкать тележку с сидящей на ней женщиной? Потеть, пока не растаю? Чувствовать себя униженным? Позволять над собой издеваться идиоту, который, как мне сообщили, «кучу всего знает»? В номере я был один, рядом никого. Трейвон и Перри, вероятно, сели в такси и поехали ужинать подальше от гостиницы, может даже в Майами-Бич, а потом отправились к ней в номер. А вот у меня не было такой Перри, которую можно затащить в постель, не было такого Трейвона, которому можно довериться. С родителями я давным-давно не разговаривал, единственным моим другом в Нью-Йорке был Сет, но с ним можно было разве что говорить о работе, пить текилу да крутить косяк за косяком. Вокруг меня не было никого, кому случилось видеть то, что мне довелось увидеть в Брайтоне. Никто не мог меня понять.

У меня на виске пульсировала вена. Несмотря на кондиционер, по лбу сползали капли пота.

Я спрыгнул с кровати, в ярости схватил рюкзак, вытащил из него номер «Вог», который дала мне Вивиана, – тот самый, со снимками Стивена Майзеля. Открыл пенал, вооружился нестираемым черным маркером и набросился на журнал.

9 Необычайно густой туман

опустился на Бостон – сообщал сайт «Бостон Глоб». Писали, что подобного тумана в сентябре не бывало уже по меньшей мере лет десять. Автомобилистов просили сохранять предельную бдительность. В Нью-Йорке же небо было ясным, как и положено во время Недели моды. Линкольн-центр кишел журналистами, фотографами и людьми, которые думали, будто что‐то понимают в моде, а на самом деле ничего в ней не соображали. Вивиана собрала нас в студии, чтобы объявить о новом проекте. «Готт Норви» – уже в третий раз подряд – заказали ей рекламную кампанию, и Вивиана, вместо того чтобы обрадоваться, тревожилась. Она сказала, что, принимая их предложение, рискует, как никогда прежде: «Пару раз еще может повезти. А вот на третий велика возможность потерпеть фиаско».

Мы все расселись вокруг стеклянного стола для совещаний – важные переговоры всегда велись за ним. Во главе – Вивиана; по правую руку от нее – Перри, которая пыталась не выдать волнения, подражая сосредоточенному взгляду Вивианы; по левую – Дэн Филипс, креативный директор «Готт Норви». И, наконец, мы с Трейвоном – слишком, слишком далеко друг от друга.

Вернувшись из Майами, я загуглил полное имя Трейвона и обнаружил, что работаю со звездой мира моды. Пять лет он участвовал в дефиле в Нью-Йорке и Париже, позировал для обложки «Джи Кью», а за несколько месяцев до того, как оказаться в команде Вивианы, засветился в рекламе парфюма Lushh, выпущенного Эдди Стюартом. На снимках для Lushh – я вспомнил, что вообще‐то не раз видел их на автобусных остановках в Манхэттене – у него было лицо как при оргазме, а с голого торса стекали капли масла. В жизни бы не догадался, что это Трейвон.

В таблоиде «Ти-эм-зет» про него было две статьи. В первой, под заголовком «Модель для Lushh – кто он?!», сообщалось, что Трейвон родился и вырос в обеспеченной семье в Бронксе – богатом Бронксе, о котором никогда не писали в газетах, – а в девятнадцать лет, в экспрессе, идущем на Манхэттен, его заметил модельный скаут. Также говорилось, что за рекламу духов Стюарта Трейвон получил сорок тысяч долларов. А вот вторая статья называлась «Где же Трейвон, шоколадная модель Эдди Стюарта?»

Я не удержался и рассказал Перри, что выяснил, кто такой Трейвон.

– Что?! – воскликнула она. – Ты не знал?

– Нет, понятия не имел. Но что он тут делает? Почему работает ассистентом Вивианы?

Перри хихикнула – ей хотелось поделиться с кем‐нибудь сочными деталями, о которых в «Ти-эм-зет» не знали.

– Трейвон проработал моделью несколько лет, а потом ему надоело. Он всегда мечтал стать фотографом, а в прошлом году познакомился с Вивианой и спросил, не возьмет ли она его ассистентом. Такой скромный, правда?

Слово «скромный» было последним, которое я бы использовал для описания Трейвона.

– В интернете пишут, что Эдди Стюарт заплатил ему за рекламу духов сорок тысяч долларов. Почему он тогда хочет быть ассистентом Вивианы? Еще пара таким реклам, и на ближайшие годы он обеспечен.

– Эзра, модельная карьера очень короткая. Не успеешь начать, как она закончится. Трейвону повезло, у него завидный список проектов, но все не совсем так, как кажется. Половина этих сорока тысяч ушла на оплату долгов, которые скопились за предыдущие годы, когда он пытался и пытался, терпел поражение за поражением…