Широка страна моя родная - [41]

— Не знаю, товарищ полковник… Нет… Не знаю… Стреляют… Не выходите, они в коридоре!

— Слышь, секретарь! — подаю голос я. — Лучше будет, если всё-таки выйдут. И ты тоже. С поднятыми руками! Хоть гарантия будет, что в горячке не пристрелим!

В ответ тишина, в которой явственно слышно лязганье передёргиваемого пистолетного затвора.

— Чёрный, шарахни туда из подствольника!

Разрыв ВОГ-25 в закрытом помещении бьёт по перепонкам! Но куда хуже секретарю, которого, судя по стонам, зацепило осколками.

В коридор по отмашке Строкова врываются Рыжий, Чёрный и Сармат.

— Чёрный, Сармат! Ваш кабинет 301. Рыжий, наш с тобой 306. Колун — прикрываешь!

В триста первом — человек с повязкой из синей изоленты. В триста шестом полковник сдаёт табельное оружие и спокойно позволяет себя связать.

— Вяжи, Строков! Всё равно ненадолго! Я подмогу из МВД уже вызвал.

— Вот и хорошо. Нам работы меньше.

Кажется, на первом этаже стрельба тоже затихла. Зато нам ещё штурмовать приёмную, а потом и кабинет начальника СГБ.

Опыт не пропьёшь! Сармат с перекатом влетает в распахнутую дверь, а следом в неё просовывает ствол Чёрный. Но стрелять не в кого. Секретарь, скорчившись, стонет возле стены, за которой он надеялся спрятаться от пуль. Судя по натёкшей крови, посекло серьёзно. Рыжий берёт капитана в охапку и уносит в кабинет к полковнику. Следом туда вызывает «нашего» из кабинета 301, чтобы тот перевязал парня.

Теперь кабинет начальника Службы. Дверь в тамбур (как объяснил Строков) закрыта изнутри. Но Сармат несколькими короткими очередями «выпиливает» замок. Поддел прикладом АКМС, и дверь распахивается. Вторая дверь тоже заперта. Я молча показываю капитану РГД-5, и он кивает. Разошлись по сторонам от дверей и зажали уши. Я выдернул чеку, положил гранату внутрь тамбура, быстро закрыл дверь и тоже прижал ладони к ушам. Но даже так оглох на несколько секунд! Зато обе двери вылетели. И в кабинете начальника СГБ четверо моих товарищей уже вяжут пребывающих в прострации людей.

Советск, 36 год, 10 июля, воскресенье, 16:40

«Улов» оказался недурным! Полковник Сквирчевский, бывший заместитель Воздвиженского, пытавшийся участием в заговоре занять его место, премьер-министр Соловьёв, уже знакомый мне по острову Тонкий помощник «всесоветского старосты» Павел Васильевич Полпанок, а также замминистра внутренних дел Гращенков. Не считая сотрудников СГБ, оказавшихся в воскресенье на работе.

Захват здания Службы госбезопасности достался дорогой ценой. Трое солдат и командовавший ими лейтенант убиты, ранены восемь, включая Помора с простреленным плечом. Пять трупов и четверо раненых у обороняющихся. Двенадцать пленных, трое перешедших на нашу сторону.

В МВД звонил, похоже, не только полковник, и первый милицейский «бобик» подъехал к Службе, ещё когда на улицу сыпались стёкла, выбитые взрывом ВОГ-25. Но поворота башенки с КПВТ в его сторону было достаточно, чтобы патруль немедленно ретировался.

Вскоре завыли сирены машин вызванной скорой помощи. Бог ты мой! Санитарки на базе универсала ГАЗ-22 и автобуса КАВЗ с шасси ГАЗ-51. Я такие только в глубоком детстве видел! Два КАВЗ забрали раненых солдат и эсгэбэшников, а доктор, приехавший на санитарной «Волге», проследовал на третий этаж, чтобы осмотреть пленных заговорщиков, у которых после взрыва гранаты из ушей шла кровь, и обработать рану Помора, наотрез отказавшегося от госпитализации.

Джавдет со знанием дела размещал бойцов и бронетехнику для обороны территории.

— Как дела у Леухина с Акоповым? — воспользовавшись случаем, поинтересовался я.

— Нормально. Акопов даже комбата не арестовывал, а Виталию пришлось это сделать. Молодец мужик! И дело знает, и сопли не жуёт!

Если не считать разрыва барабанных перепонок, то захваченные нами в кабинете начальника Службы фактически не пострадали. Ну, гипертонический криз у Полпанка и Соловьёва, ну, пришлось Гращенкова валерьянкой отпаивать. Жить будут! А пока пусть все четверо посидят под охраной солдата за обитой железом дверью кассы. Остальных пленных — в подвал: там пара камер со старых времён сохранилась.

Во дворах противоположной стороны проспекта скапливаются милиционеры с оружием. Мне в прицел «Вала» их хорошо видно.

Строков сидит на телефоне. Солдатские патрули, как он выяснил, отправили вооружаться в расположение батальонов, но оттуда они, скорее всего, уже не вернутся, а митинг под Верховным Советом остался практически без милиции. В генеральском кабинете гуляет ветер из-за выбитых дверей и вылетевших окон, но капитан говорит, что так даже лучше.

— И свежо, и в кои-то веки в кресле начальника Службы посижу! Слушай, позови Кирикарова. Тут министр внутренних дел только что звонил, требует «главаря банды» к телефону для переговоров об освобождении «заложников».

— Сейчас, попробую.

«Уоки-токи» теперь носят Джавдет, я, как командир главной ударной силы, и капитан Серкизов, обороняющий наши тылы. В смысле — подступы со стороны двора.

— Хорошо, — вздыхает Павел, услышав о предстоящих переговорах.

Он поднимается на третий этаж и, пока ждёт звонка министра, задаёт вопрос:

— Слушай, а ты можешь настроиться на милицейскую волну? Неплохо бы знать, что они там затевают.