Ширали - [30]

- Послушайте, - начал Маколи, уже немного разозленный, - я видел, как эта штука помогла человеку так, как не могли помочь ни аптекарь, ни доктор. Они только брали деньги, стреножили его по рукам и ногам. Я не из тех, кто верит в ваши речи. Заверните.

Аптекарь не стал возражать, но вид у него был обиженный. Настроение его улучшилось, только когда Маколи попросил пакетик аспирина. Вручая сдачу, он тактично предупредил:

- У нее очень сильная простуда, имейте в виду. Держите ее в постели и как следует укрывайте. Смотрите, чтобы не просквозило. Нужно давать ей лимонный напиток и вообще побольше пить. Последите за этим. До свиданья. До свиданья, девочка.

- Пока, - ответил Маколи. - Продолжайте пить молоко.

Он купил отбивные, картофель, бобы, лимоны, и они пошли к дому Келли. Он накапал несколько капель эвкалипта на сахар и дал Пострелу, но сначала ему пришлось притвориться, что он дает то же самое и Губи. Потом он постелил на полу, заставил ее принять аспирин и выпить теплый лимонный напиток, и уложил в постель, подоткнув одеяло со всех сторон. Чем быстрее он освободится от этой обузы, тем лучше. Он достал затрепанный блокнот и конверты и, пока пил чай, сочинил письмо в редакцию «Уоркера». Он попросил переслать находящееся у них и адресованное ему письмо в почтовую контору в Колларенебрай. Карандашом он вывел адрес на конверте, заклеил его и спрятал в карман своего пиджака, что висел на стене.

Затем он принялся готовить ужин: бобы, картофель и отбивные. Он разыскал муку и соду - изюма не было - и испек простой черный хлеб. Хлеб получился с одного конца горбатым из-за того, что плита покосилась. Потом застлал стол газетой и накрыл его на двоих. Он ждал Келли домой между половиной шестого и шестью.

В шесть ужин был готов и стоял в духовке. В половине седьмого он подошел к двери и выглянул на улицу. Было темно, моросил дождь. Начинался ветер. Света от велосипедного фонаря на дороге не было видно. Он затворил дверь. В семь положил себе на тарелку еду и начал есть. Он ел медленно и задумчиво, прислушиваясь к звукам, недоумевая, что могло приключиться с его приятелем, и прикидывая, не отправиться ли в город на поиски. Выпил чай, скрутил себе самокрутку. Вымыл тарелки и кастрюлю, сделал новую самокрутку. И сидел, курил. Было восемь часов.

Ветер крепчал, по окнам бил дождь, шелестели деревья. В четверть девятого ему почудился звук, похожий на грохот упавшего велосипеда. Он выжидающе смотрел на дверь, испытывая непривычное волнение. Но прошло минут пять, все было тихо. И тут до него донесся приглушенный мужской голос.

Он подошел к двери и отворил ее. На землю упал треугольник света. Дождь туманной завесой висел в воздухе. Маколи вгляделся в мокрую тьму. Не увидел ничего. Тогда он вышел на крыльцо и услышал голос прежде, чем увидел человека. Голос звал:«Руби». И после паузы снова:«Где ты, Руби?»

Из-за угла появился человек. Это был Красавчик Келли. Он шел домой. Походка его была чем-то между бегом вприпрыжку и расслабленным шагом. Он шел наклонясь и ссутулив плечи настолько, насколько можно было ссутулить такие плечи. Потом он пошарил руками где-то впереди себя и снова принялся выкликать то же имя. Маколи видел, как он, словно призрак, растворился во тьме, потом, как призрак, возник с другой стороны в белой рубашке, с белым, как смерть, лицом и с темной головой, на которой блестели мокрые от дождя волосы.

- Эй! - окликнул его Маколи.

Келли на мгновенье остановился, потом ускорил свой аллюр, идя прямо на Маколи. У него был страшный вид. Глаза его были неподвижны, словно два мраморных шарика. По лицу струилась вода. Рот был полуоткрыт, он тяжело дышал. Он смотрел на Маколи, не узнавая его.

- В чем дело, старик? - тихо спросил Маколи.

- Где Руби? - хрипло выкрикнул Келли.

Маколи взял его за руку, и Келли подчинился с поразительной покорностью. Но возле двери он вырвался, кинулся в дом и, ковыляя по передней и хватая ртом воздух, хрипло выкрикивал «Руби» таким голосом, что у Маколи мурашки бегали по коже.

Келли оступился, попытался схватиться за стену рукой. Голова его качалась, челюсть отвисла. Лицо его было искажено гневом и недоумением. Бутылка оттопыривала карман пиджака. Он уже так накачался, подумал Маколи, что, стоит его наклонить, как из него польется. Наверное, просидел в кабаке невесть сколько часов. Маколи приготовился к борьбе.

Он отступил, пока Келли добирался до стола и вытаскивал из кармана бутылку с джином. Зубами он вырвал пробку и поднес бутылку ко рту. И в этот момент увидел, что Маколи смотрит на него. Он брякнул бутылку на стол и, схватив Маколи за рубашку, подтянул к себе.

- Ты кто? - спросил он. - И откуда взялся?

Маколи левой рукой ласково обнял Келли за плечи.

- Я твой друг.

Келли, болезненно морщась, тряхнул его. Глаза Маколи посуровели.

- Красавчик, это я, Мак.

Подвинувшись ближе и смотря на Келли в упор, он повторил свои слова, но понял, что это бесполезно. Они не произвели никакого впечатления. Разум Келли был закрыт наглухо, и слова Маколи проникнуть в него не могли. По лицу Келли не было заметно, что он узнал Маколи. Глаза его горели, но взгляд был рассеянным, невидящим.