Шинни - [74]

Костик засмеялся.

– Сева, я же в Мошково, в Новосибирской области, ребят тренировал. У меня там целая команда была. Жаль, что сразиться было не с кем. Дай время и у нас в СССР хоккей с шайбой станет одним из любимых видов спорта.

– Скажешь, тоже, любимым. Футбол, вот это я понимаю.

– Придёт время, сам увидишь, – безропотно сказал Костик и прикрыл глаза.

– Ты так говоришь, будто знаешь, что наперёд будет.

– Предполагаю, но уверен, – не открывая глаз, произнёс Костик. – И станешь ты, Всеволод Бобров, советской легендой в футболе, бенди и хоккее с шайбой.

– Может ты, всезнайка, ещё и год подскажешь, когда первенство по хоккею с шайбой стартует? – с сарказмом выпалил Бобров.

– Я думаю, что в следующем году, в 1946, хоккей с шайбой начнёт свою историю в СССР и в мире.

– Тебе бы сказки писать. Заслушаешься, – это подал голос другой Сева, Блинков. – До войны всё руководство было против хоккея с шайбой. Журналисты в газетах уничтожили его. И что сейчас изменилось?

– Многое, Сева, многое. И люди, и взгляды, и весь мир. Война.

– Тут ты прав, – согласился Блинков. – А мне тоже понравилась игра. Надо было тогда остаться и посмотреть, как сборная англичан играет. Клюшка непривычная, конечно, но это дело времени. Привыкнуть ко всему можно. Даже к маленьким воротам.

– Сев, – повернулся Костик к Боброву. – Помнишь я к Романову ездил? Я тогда свои мысли по развитию хоккея с шайбой ему передал?

– Как не помнить, – улыбнулся Бобров. – Ты тогда нам все уши прожужжал про свой хоккей.

– Теперь вам остаётся только мне поверить, что хоккей с шайбой получит своё развитие в Союзе. Ещё и на чемпионат мира и олимпиаду поедем.

– Фантазёр, – махнул рукой Блинков.

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! – пропел Костик.

В аэропорту делегацию встречали журналисты, разного ранга руководители, жёны, девушки. Море улыбок и радости. «Динамо» встречали так, будто они выиграли чемпионат мира.

Костик сидел в своей комнате в общежитии и смотрел, как за стеклом кружится и падает снег. Начались тренировки по игре в бенди, ребята по полной готовятся к играм. Мальчишки играют в снежки. Ещё нет во дворах хоккейных коробок. Нет детских площадок с качелями, песочниками, каруселями и горками. Нет, горки есть. Горки ребята строят сами из снега. Заливают водой и катаются с визгом и смехом. Ещё не заставлены дворы плотными рядами автомобилей и раздолья у ребятишек хватает.

Почти четыре года Костик в этом мире. Притупилась боль от утраты прошлой жизни. Родители вспоминаются всё реже и реже. Друзья детства уже позабылись. По именам ещё помнил, а вот лица стёрлись из памяти.

Костик смотрел на падающий снег, на прохожих и играющих детишек, а на душе было грустно. За неполные четыре года он достиг столько всего, а мама с отцом этого не видели и никогда не увидят, потому, как они ещё не родились.

А хоккею с шайбой быть! Бюрократы среди чиновников есть всегда. Романов почти год пытается достучаться до руководства, но безрезультатно. Сейчас вся документация находится у Ворошилова, который обещал вникнуть и принять решение.

Хоккей с шайбой будет, а пока советские футболисты доказали всей мировой спортивной общественности, что они способны на равных играть с лучшими клубами запада. И это подтолкнуло Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта вступить Секцию футбола СССР в ФИФА.

К тому же увиденное в Англии, применили во внутреннем первенстве СССР. Начали вести протокол матча, в котором отмечались составы играющих команд, хронология замен, удаления, авторы забитых мячей. Ввели номера на футболках.

А товарищеские международные игры стали регулярными, но, ни один из них не имел такого внутреннего и международного резонанса как поездка московского «Динамо» в Великобританию в ноябре 1946 года, ставшая легендарной…

Глава 21

Вездесущий товарищ из органов подал рапорт. И по этому рапорту вся делегация на следующий день после приезда была взята в оборот. Каждый член делегации писал подробную докладную о своём поведении в Англии. Затем прошло несколько очных ставок между участниками турне. И неожиданно, многое поданное «товарищем» не подтвердилось даже другими сотрудниками органов, которые работали вместе с ним.

В итоге всех отпустили и никаких действий, кроме как поздравительных, не применили.

Куликов курил и смотрел на Костика, щуря левый глаз. В пепельнице на столе, среди бумаг и папок, высилась груда окурков.

– Константин, я видел твои медицинские документы, разговаривал с врачами. С твоими ранами и повреждениями невозможно играть. Твоя нога…

– Что моя нога? – вскипел Костик. – Это моя нога! И она будет делать то, что хочу я! А я могу играть!

– Не кипятись! – хлопнул ладонью Куликов и выпустил в сторону струйку дыма. – Тебе надо подлечиться, восстановиться…

– Я не могу без хоккея товарищ майор госбезопасности! Я буду играть!

– Так! Слушай сюда! – в голосе прозвенела сталь. – Я не отрываю тебя от хоккея! Тебя не будут ставить на игры бенди в январе, дадут тебе восстановиться. Возражения не принимаются! Это уже решено!

– Как же так? – растерянно посмотрел на него Костик.

– Пока так, лейтенант Александров. У вас отпуск до 1 февраля. Можете поехать к родственникам в Новосибирск, можете остаться в Москве или съездить ещё куда-нибудь. Документы, отпускные и всё остальное получите по месту службы. В феврале пройдёте обследование, и потом будем решать, что делать дальше.