Шинни - [2]

– Стойте там, где стояли.

– А вы у нас кто? – обратился капитан к Румянцеву.

– Тренер, – односложно ответил Александр Иванович и потушил папиросу о край стола.

– Шалошко, рассказывайте. Только по существу.

– Я всегда только по существу. Я по-другому не умею. Значит, так. Вот он, – Шалошко ткнул пальцем в сторону Костика. – Он пытался убить лучшего игрока сборной города. А ещё он пропраганди… пропангади… завлекает молодёжь буржуазной игрой. Канадский хоккей называется. Наше общество единогласно осудило эту игру ещё в 1934 году…

– Достаточно. Товарищ Румянцев, вы, как тренер, что скажете?

– Товарищ из обкома не знаком с ситуацией, – Румянцев скользнул взглядом по настороженному лицу Шалошко. – Бытовой случай. Ни политики, ни криминала.

– А вы, товарищ Александров, что скажете в своё оправдание?

Костик смотрел на капитана, и казалось, что он с ним где-то встречался. Голос казался смутно знакомым.

– Что тут скажешь? Он выпросил и получил.

– Хм, кратко и ёмко. Получил за дело? – с усмешкой капитан откинулся на спинку стула.

– Без дела какой смысл махать кулаками?

– Занимались боксом?

– Нет. Не люблю мордобой.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся капитан. – Забавно. А удар у вас отличный, словно готовили вас в разведшколе.

– Благодарю за комплимент, – отозвался Костик и похолодел.

Его что, теперь ещё и немецким шпионом пытаются сделать?

– Интересный вы человек, товарищ Александров. Полно в вас неожиданных сюрпризов. Видел, как вы играете в бенди и должен сказать, весьма на уровне. Словно за вашими плечами не было никакой войны и голода, тяжёлых ранений и провалов в памяти. Товарищ Шалошко утверждает, что вы самый настоящий враг народа. У вас, если я не ошибаюсь, в городе есть родня?

– Они все враги! – вклинился молчавший до этого Шалошко.

– Я давал вам слово? – капитан полоснул по нему стальным взглядом, словно бритвой, от которого Шалошко отшатнулся и громко икнул. – Товарищ Румянцев, скажите, вы сами выбрали Александрова в команду? Или кто-то посоветовал?

– Сам. Это моё решение. В сборной должны играть лучшие. Александров, конечно, допускает много брака, но в созидании, скорости и обводке он лучший.

– Товарищ Шалошко, вы хоть и член обкома, но делать такие заявления на человека, который кровью и потом защищал родину и вас в том числе – по крайней мере, неправильно. Вы ведь не воевали, товарищ Шалошко?

– Э-э, ннет, я не мог. Здоровье, знаете ли, – заблеял Кузьма Иннокентьевич.

– Ну да, конечно, – капитан постучал пальцами по столешнице. – За что вы отвечаете в обкоме?

– По сельскому хозяйству я.

– Прямыми своими обязанностями не пытались заниматься?

– Партии до всего есть дело! – взвился Шалошко. – Партия…

– Слушайте сюда, товарищ Шалошко. Здесь произошёл неприятный, но житейский случай и раздувать из него что-то большее не следует. Мы и так задыхаемся от воров и саботажников. Канадский хоккей, как и футбол, буржуазные виды спорта, как вы говорите, но это всего лишь вид спорта и не более. Поэтому ваше заявление считаю рассмотренным и проверенным. А теперь оставьте нас с товарищем Александровым наедине. Ах, да, распорядитесь, чтобы нам принесли чая. Прохладно тут у вас.

Румянцев и Шалошко вышли. Костик почувствовал, что гроза миновала. И на первое место вышел интерес.

– Здравствуй, Александров, – капитан закурил. – Не думал, что доведётся встретиться.

– Кто вы?

– Не вспомнил? Впрочем, с той нашей встречи я сильно изменился. Ты тоже очень сильно изменился. Помнишь, после госпиталя, в сорок втором, лейтенант, который тебя отправил на второй круг в штрафбат? Крыленко моя фамилия. Я тебя тогда Звягину передал в роту Васильцова.

Костик вспомнил. Лейтенант тогда отнёсся к нему по-человечески. Дал поесть и нормально выспаться.

– Вижу, вспомнил. А я тебя запомнил. Сам не знаю, почему. Много людей через меня прошли, лица, имена стёрлись, а тебя не забыл. Ты тогда мне показался каким-то другим что ли. Не знаю, как объяснить.

Дверь открылась. Немолодая женщина принесла в руках два стакана чая.

– Сахарку нисколечку нету, – протянула она, поставила стаканы на стол и быстро ушла.

– В общем, запомнил я тебя, – капитан улыбнулся. – Иногда судьба дарит нам сюрпризы. Кто бы что ни говорил, а играешь ты здорово! Я видел игру с «Динамо». Как ты между двумя игроками проскочил, непонятно. Костя, расслабься. Всё в порядке. Война вот-вот закончится. А ты стал более замкнутым, чем был тогда.

Костик смотрел на прежнего лейтенанта и не знал, как себя лучше вести.

– По поводу ребят и канадского хоккея не беспокойся. Никто его не запрещал. Курдюмов о тебе неплохо отзывался. Игрок с блестящим будущим. Я полностью с ним согласен. Не так я нашу встречу представлял. Хотя чего я ждал-то? Я просто рад, что ты остался жив. Просто рад.

Капитан отхлебнул чая, накинул шинель.

– Я теперь в городе. Буду нужен, поговорить или по делу, обращайся, он хотел ещё что-то сказать, но передумал.

Он вышел, и Костик услышал удаляющийся стук его сапог.

Румянцев занял место капитана и внимательно посмотрел на Костика.

– Везучий ты, Константин. Даже не представляешь, какой везучий.

– Александр Иванович, можно сегодня к родственникам съездить? Завтра к утренней тренировке буду.