Шицзин - [55]

Воды потопа широко, широко пошли —

Юй приводить стал в порядок пределы земли[556].

Царства большие, что прежде лежали вовне,

Взяты в границы — в нашей возросшей стране[557].

Суны[558] сильны — и владыка[559] их сына берет,

Ставит на царство. Шанский так начался род.

II

Черный наш царь[560] в управленьи страною был смел:

Малый удел ему дали — он в малом успел;

Дали большой — он успел и в большом, говорят.

Без упущений он выполнил каждый обряд;

Только покажет — и всё в соответствии вдруг!

Сян-ту[561] прославился славой великих заслуг:

Добрый порядок царил за морями вокруг.

III

Воля владыки была нерушима для Шан:

Время пришло — сочетался с ней царь на Чэн-тан.

Тан народился не поздно, не рано, а в срок;

Мудр и усерден вперед подвигался, как мог,

Долго сиял благочестием блеск его дел,

Чтимый Чэн-таном верховный владыка — ему

Быть образцом девяти областей повелел.

IV

Яшмы держал и большие, и малые он:

Стали уделы кистями у царских знамен[562].

Счастье он принял от неба — и славен с тех пор:

Слабым не быв,— не решал он и силою спор;

Твердым не быв,— был изнеженной мягкости враг;

Правя повсюду, любезен, любезен был всем!

Небо его осчастливило множеством благ.

V

Дани большие и малые принял от царств —

Силу и мощь подчиненных ему государств[563]!

Милость от неба ему неизменно была:

Всюду отважные он совершает дела.

Не задрожал он от ужаса, неколебим,

Страха не ведал, боязни не знал он совсем —

Множеством благ осчастливленный небом самим.

VI

Царь наш воинственный стяг тогда выставил свой;

Тигру подобный,— он взял свой топор боевой[564];

Точно огонь в нем пылает воинственный жар —

Нет никого, кто б ответить посмел на удар:

Отпрыска три еще выпустил гибнущий ствол[565],

Но ни один не развился и в рост не пошел.

В девять пределов свой добрый порядок неся,

Княжество Вэй покарал он и княжество Гу,

После Гунь-у покарал и последнего Ся.

VII

Ряд поколений прошел уже в те времена...

Вся колебалась, в опасности близкой, страна.

Только явился сын неба воистину — вдруг

Шлет ему небо в советники преданных слуг!—

В помощь Чэн-тану державший кормило[566] был дан -

Верный помощник царю — основателю Шан.

ГИМН ПРЕДКУ (IV, V. 5) [567]

Иньский наш царь, проявив свой воинственный пыл,

В путь устремился и скоро Цзин-чу покорил,

В глубь этих горных ущелий проник он,— и вот,

Разом себе подчиняет весь цзинский народ,

В добрый порядок приводит страну до конца:

Тана потомок, идет он путем праотца.

«Вы, обитатели этого царства Цзин-Чу,

К югу от нас вы живете. Сказать вам хочу:

Древле, с тех пор как у нас воцарился Чэн-тан,—

К нам — из вождей отдаленных народов ди-цян[568]

С данью никто не посмел не явиться пока,

К нашим царям не посмел не придти, говоря:

«Этот обычай от Шан учрежден на века!»

Каждый из многих поставленных небом владык

В странах, устроенных Юем, столицу воздвиг,

И что ни год к государю является князь:

«Ты не карай, не кори меня, царь!—говорит,—

Об урожае я пекся своем, не ленясь».

Небо следит неустанно, спускаясь с высот,—

Царь да страшится и свой почитает народ!

В милостях царь был умерен, и в карах не строг.

Вечно трудясь, отдыхать он не смел и не мог.

Воля владыки небес снизошла на царя,

Крепкое счастье ему неизменно даря.

Добрый порядок в столице, устроенной Шан:

Царь образцом ее сделал для множества стран.

Всюду великий, великий идет о нем слух —

Светом пресветлый блистает усопшего дух.

Царь долголетен был, в мире покоил народ,

Нас, что за ним родились[569], навсегда соблюдет!

Ныне по склонам на гору Цзин-шань поднялись:

Сосны и туи на ней устремилися ввысь[570].

Мы их срубили, сюда привезли, а потом,

Их окорив, обтесали стволы топором.

Толстые балки длины оказались такой,

Как надлежало. Со множеством мощных колонн.

Храм завершили. Да будет в нем вечный покой!

ПРИЛОЖЕНИЯ

Н. Т. ФЕДОРЕНКО «КНИГА ПЕСЕН»

I

В многовековом историческом и культурном наследии художественное творчество великого китайского народа занимает особое место и является бесценным национальным сокровищем Китая.

Древнейшим китайским литературным памятником и одним иэ наиболее ранних памятников мировой литературы, сохранившимся до наших дней, является «Шицзин» — «Книга песен». В этот сборник входят многочисленные древние народные песни и культовые гимны, исполнявшиеся во время совершения различных обрядов. Этот поэтический памятник исторически относится приблизительно к начальному периоду Западного Чжоу (1122—770 гг. до н. э.) и концу эпохи «Весны и осени» (772—481 гг. до н. э.). Однако время не обесцветило неповторимые поэтические образы и краски, не притупило остроты мысли, не уничтожило его художественного обаяния.

С древнейших времен в китайском народе не переставала жить мечта о равенстве и свободе, мире и справедливых социальных отношениях. Эти извечные стремления великого народа находили свое выражение в песенно-поэтическом творчестве, в литературных памятниках, истоки которых теряются в глубокой древности. К числу таких произведений относится «Книга песен». Эта вечно живая поэтическая летопись дает представление о жизни и духовных интересах людей столь далекой эпохи; в этом памятнике отразилось все то, что характерно для китайского художественного творчества уже с наиболее ранних времен.