Шицзин - [2]

Не укрыться в тени никогда,

Бродит девушка там над рекою Хань —

Недоступна она и горда.

Как простор этих ханьских вод широк!

Переплыть их никто никогда не мог.

Вдоль великого Цзяна на утлом плоту

Не уплыть далеко на восток.

Я вязанку высокую дров нарубил,

Я добавил терновника к ней.

В дом супруга сегодня вступаешь ты —

Покормлю на дорогу коней.

Как простор этих ханьских вод широк!

Переплыть их никто никогда не мог.

Вдоль великого Цзяна на утлом плоту

Не уплыть далеко на восток.

Я вязанку высокую дров нарубил,

Чернобыльником крыта она.

В дом супруга сегодня вступаешь — я дам

Лошадям твоим резвым зерна.

Как простор этих ханьских вод широк!

Переплыть их никто никогда не мог.

Вдоль великого Цзяна на утлом плоту

Не уплыть далеко на восток.

ВДОЛЬ ПЛОТИНЫ ИДУ (I, I. 10)

Вдоль плотины иду я над водами Жу[13].

Там срезаем мы ветви и рубим стволы.

О супруг благородный, давно я не вижу тебя!

И, как голод томящий, страданья мои тяжелы.

Вдоль плотины иду я над водами Жу.

Там я ветви рублю и побеги у пней.

О супруг благородный, я вижу тебя!

Ты вернулся, не бросил подруги своей.

Лещ устал — покраснели уж перья хвоста[14].

Царский дом нас, как зной, истомил неспроста.

Но хотя он томит нас как будто огнем,

Слишком близок к огню наш родительский дом.

ЛИНЬ-ЕДИНОРОГ (I. I. 11)

Линя[15] стопы милосердья полны[16] —

То благородные князя сыны.

О линь-единорог!

Как благородно линя чело —

Ныне потомство от князя пошло.

О линь-единорог!

Линь, этот рог у тебя на челе —

Княжеский доблестный род на земле.

О линь-единорог!

II. ПЕСНИ ЦАРСТВА ШАО И СТРАН, ЛЕЖАЩИХ К ЮГУ ОТ НЕГО [17]

ВЫЕЗД НЕВЕСТЫ (I. II. 1) [18]

Сорока свила для себя гнездо —

Голубка поселится в нем.

В пути новобрачная, сто колесниц

Встречают ее с торжеством.

Сорока свила для себя гнездо —

Голубка его займет.

В пути новобрачная, сто колесниц

Ей вслед выступают в поход.

Сорока свила для себя гнездо —

Голубка займет его.

В пути новобрачная, сто колесниц

Венчают ее торжество.

КУВШИНКИ ИДЕТ СОБИРАТЬ ОНА (I, II, 2)

Кувшинки идет собирать она,

В пруду их срывает у островков.

Она приготовит свои цветы,

И жертвенник князю будет готов.

Кувшинки идет собирать она

В протоке средь сжатых горами вод.

Она приготовит свои цветы

И в княжеский храм сама принесет.

Она в накладной прическе стоит,

Там, в храме, до света — смиренен вид.

Неспешно и тихо идет назад:

Вернется она, исполнив обряд.

ЦИКАДА В ТРАВЕ ЗАЗВЕНИТ, ЗАПОЕТ (I, II, 3)

Цикада в траве зазвенит, запоет,

И прыгнет кузнечик зеленый — сверкнет!

Супруга давно уж не видела я,

И сердце тоскует — скорбит от забот.

Я знаю: лишь только увижу его,

Лишь только с дороги я встречу его,

Как боль в моем сердце утихнет — пройдет.

На южную гору взошла я — пора

Там папоротник молодой собирать.

Давно уж супруга не видела я —

Уж скорбное сердце устало страдать.

Я знаю: лишь только увижу его,

Лишь только с дороги я встречу его,

Как в сердце мне радость вернется опять.

На южную гору взошла я, теперь

Там папоротник собираю давно.

Давно уж супруга не видела я,

Поранено сердце — тоскует оно.

Я знаю: лишь только увижу его,

Лишь только с дороги я встречу его,

Как сердце утешится, мира полно.

ТРАВЫ ВОДЯНОЙ НАБРАЛА… (I. II. 4)

Гравы водяной набрала и полыни

В потоке, бегущем по южной долине.

Прилежно зеленые руппии рвет

У края струящихся медленно вод.

Растения собраны, нужно сложить их

В корзинах прямых и овалом плетенных;

В корзины сложила и будет варить их

В треножниках медных, в котлах плоскодонных.

Для жертвы она установит все это

Под окнами храма с востока и с юга.

О, кто же блюдет так усердно все это?

То юная, чистая сердцем супруга.

ПАМЯТЬ О ДОБРОМ ПРАВИТЕЛЕ (I, II 5)

Пышноветвистая дикая груша растет;

Ты не руби, не ломай ее пышных ветвей —

Шао-правитель под ней отдыхал на траве.

Пышноветвистая дикая груша растет;

Листьев не рви, не ломай ее веток рукой —

Шао-правитель под нею изведал покой.

Пышноветвистая дикая груша растет;

Ты не ломай ее пышные ветви, не гни —

Шао-правитель садился под нею в тени.

ПЕСНЯ О НЕВЕСТЕ, ОТВЕРГАЮЩЕЙ ЖЕНИХА (I. II, 6)

Этой ночью роса увлажнила пути,

Рано ночью возможно ль идти?

Я скажу ему: много росы на пути.

Кто же скажет: у птичек рога не растут?

Воробьи под пробитою кровлей живут.

Кто же скажет, что ты не помолвлен со мной?

Ты меня призываешь на суд[19].

Пусть меня призываешь на суд, говорят,—

Не окончен наш брачный обряд.

Кто же скажет: клыков нет у мыши лесной.

Что прогрызла ограду в саду?

Кто же скажет, что ты не помолвлен со мной?

Ты меня призываешь к суду[20].

Что же, пусть ты меня призываешь к суду,—

За тебя все равно не пойду.

В ШУБАХ ОВЧИННЫХ ИДУТ ОНИ В РЯД (I, II 7)

В шубах овчинных идут они в ряд...

Шелком пять раз. перевит ваш наряд,

Яства отведать от князя домой

Мирно уходят, и радостен взгляд.

Шубы из шкурок барашка новы

Шелком прострочены белые швы...

С видом довольным из княжьих ворот

Яства отведать выходите вы.

Шелком прошитая шуба добра!

Взгляд благосклонен — ведь кушать пора.

Шелком пять раз ваш наряд перевит —

С княжьего вышли степенно двора.

ГУЛКО ГРОХОЧЕТ ГРОМ (I. II. 8)

Гулко грохочет гром —

Там. от Наньшаня на юг.

Как ты ушел? Ведь гроза кругам!

Ты отдохнуть не посмел, супруг!

Милый супруг мой, прошу об одном:

О, возвратись же скорей в наш дом!

Гулко грохочет гром —