Шицзин - [15]

Есть внутренний дворик и дом у тебя —

Никто их, как следует, не подметет.

Там есть барабаны, и колокол есть,

Никто только в них не колотит, не бьет.

Ты скоро умрешь, и другой человек

Владеть твоим домом богатым придет!

Сумах вырастает на склоне крутом,

Каштаны в низине растут под холмом.

Есть яства, хмельное вино у тебя,

Но гуслей не слышим мы в доме твоем[163].

Ты счастлив не будешь и дни не продлишь

Игрою на гуслях своих за вином.

Ты скоро умрешь, и другой человек

Хозяином вступит в оставленный дом

БУРНЫЕ, БУРНЫЕ ВОДЫ (I, X, 3)

Бурные, бурные воды реки[164],

Чисто омытые белые скалы.

В белой одежде, что с воротом алым,

В У[165] я тебя, милый мой, провожала.

Свижусь ли я, мой любимый, с тобою -

Разве не радость настала?

Здесь, в возмутившихся водах реки,

Белые скалы до блеска омыло.

Белое платье я алым расшила,

В Ху я иду за тобою, мой милый.

Свижусь ли я, мой любимый, с тобою

Скорби ужель не забыла?

Бурные, бурные воды реки,

Белые скалы видны над волнами.

Слышу твой зов — не осмелимся сами

Тайну поведать другому словами!

ПЕСНЬ О ПРОЦВЕТАНИИ И МОГУЩЕСТВЕ РОДА (I. X. 4)

Перцового дерева крупные зерна

Обильны, уж полон для мерки сосуд;

Вы ж, сударь, могучи собою и рослы,

Достоинством равного вам не найдут!

Перцовое дерево здесь, и на нем

Все ветви простерлись далеко кругом.

Перцового дерева крупные зерна

Обильны, уж пригоршни обе полны;

Вы ж, сударь, могучи собою, и рослы,

И духом своим благородным сильны!

Перцовое дерево здесь, и на нем

Все ветви простерлись далеко кругом.

ДВАЖДЫ ХВОРОСТ КРУГОМ ОПЛЕТЯ, Я ВЯЗАНКУ СЛОЖИЛА (I. X 5)

Дважды хворост кругом оплетя, я вязанку сложила,

В эту пору тройное созвездие[166] в небе светило.

Этот вечер — не знаю, что это за вечер сегодня?

Я тебя увидала — собою прекрасен мой милый.

Почему же таким ты, почему же таким ты

Был прекрасным и добрым, мой милый?

Я охапку травы, сплетя, положила на плечи…

Три звезды нам светили на юго-востоке в тот вечер.

Этот вечер — не знаю, что это за вечер сегодня?

Но сегодня мы встретились — это нежданная встреча!

Почему же с тобою, почему же с тобою

Так отрадна нежданная встреча?

Я из веток вязанку сложил, оплетя их в два круга,

Три звезды перед дверью моею светили нам с юга

Этот вечер — не знаю, что это за вечер сегодня?

Но тебя я увидел сегодня — прекрасна подруга!

Почему же скажи мне, почему же, скажи мне,

Так мила и прекрасна, подруга!

ПЕСНЬ ОБ ОДИНОКОМ ДЕРЕВЕ (I. X, 6)

Груша растет от деревьев других в стороне,

Ветви раскинулись в разные стороны, врозь,

Так же и я одинако брожу по стране.

В спутники разве чужого не мог бы я взять?

Но не заменит он брата родимого мне!

Вы, что проходите здесь по тому же пути,

Что ж не идете вы с тем, кто совсем одинок?

Близких и братьев лишен человек, почему

b горе ему на дороге никто не помог?

1 руша растет от деревьев других в стороне,

Ветви раскинулись, густо листвой обросли...

1 ак же один, без опоры скитаюсь вдали...

В спутники разве чужого не мог бы я взять?

Только чужие родных заменить не могли!

Вы, что проходите здесь по тому же пути,

Разве не жаль вам того, кто совсем одинок?

Близких и братьев лишен человек — почему

В горе ему на дороге никто не помог?

ПЕСНЯ О ВЕРНОСТИ ГОСПОДИНУ (I. X. 7) [167]

В барашковой шубе с каймой из пантеры

Ты с нами суров, господин наш, без меры.

Другого ужели нам нет господина?

Служили мы исстари правдой и верой.

Рукав опушен твой пантерой по краю.

Ты с нами жесток — мы в труде изнываем

Другого ужели нам нет господина?

Мы старую верность тебе сохраняем

ГУСИ (I.X. 8)

То дикие гуси крылами шумят,

К могучему дубу их стаи летят —

На службе царю я усерден, солдат. |

Я просо не сеял, забросил свой сад.

Мои старики без опоры... Мой взгляд

К далекой лазури небес устремлен:

Когда ж мы вернемся назад?

То гуси, шумя, направляют полет,

Туда, где жужуб густолистый растет.

Нельзя быть небрежным на службе царю —

Я просо засеять не мог в этот год.

Отец мой и мать моя, голод их ждет!

Когда, о далекое небо, скажи,

Конец этой службе придет?

Пусть гуси свои вереницы сомкнут,

Слетаясь на пышный, развесистый тут.

Нельзя нерадиво служить — ив полях

Ни рис, ни маис в этот год не растут.

Отец мой и мать где пищу найдут?

О дальнее синее небо, верни

Солдату привычный труд!

РАЗВЕ МОЖНО СКАЗАТЬ (!, X, 9)

Разве можно сказать, что я сам не имею одежды?

Семь различных нарядов теперь у меня;

Только эти, тобою дареные ныне одежды

Будут много удобней и лучше, поверь, для меня.

Разве можно сказать, что я сам не имею одежды?

Но различных одежд было шесть у меня.

Только эти, тобою дареные ныне одежды

И теплей, и удобней нарядов, что есть у меня.

ОДИНОКАЯ ГРУША (I, X, 10)

Вот одинокая груша растет,

Влево она от пути.

Милый ко мне, одинокой, домой

Все собирался прийти.

Сердцем моим так люблю я его!

Чем напою, накормлю я его?

Вот одинокая груша растет,

Там, где пути поворот.

Милый ко мне, одинокой, домой

Звать на гулянье придет.

Сердцем моим так люблю я его!

Чем напою, накормлю я его?

ПРОЧНО ОКУТАН ТЕРНОВНИК ПЛЮЩОМ (I, X, 11)

Прочно окутан терновник плющом,

Поле с тех пор зарастает вьюнком.

Он, мой прекрасный, на поле погиб —

Как проживу? Одиноким стал дом.

Плющ протянулся — жужубы укрыл,

Вьется на поле вьюнок у могил.

Он, мой прекрасный, на поле погиб —