Шестиклассники - [14]

Стас в первый же день рассказал о находке, но уносить книжки домой не позволил. Так что, можно сказать, никакой альбом Лёне на ум не шёл. А Стас сидел, не разгибаясь, и рисовал, и писал, честно выполняя своё обещание. Вообще Лёня удивлялся, как серьёзно относится Стас к любому делу. Вот хотя бы эти приключения Джонсона! Лёня проглотил их залпом, и все! А Стас начал разгадывать разные тайны — даже в школе ко всему присматривается с подозрительным лицом. Лёне смешно, но он помалкивает: а то ещё откажется делать альбом.

Теперь альбом почти закончен: больше половины тетрадочных листов разрисованы и расписаны — и как ходили в поход и как выступали с самодеятельностью перед колхозниками. Получалось красиво.

Но всё ещё нет коллекции! До сегодняшнего дня Лёня о ней и не вспоминал, а теперь подошло самое время «придумывать», как обещал Стас.

Только почему Стаса нет так долго? Может, его не пустила мать?

Лёня приблизился к выходу с чердака и осторожно выглянул. Во дворе никого не было. Лёня уже хотел вернуться в «кабинет», как вдруг увидел: совсем в противоположной стороне двора, вдоль стенки сарая, крался Стас с таинственным видом, на цыпочках, косясь на единственное окошко, проделанное когда-то и неизвестно кем в углу сарая и давным-давно забитое — перекрещённое досками. Лишь в одном месте подслеповато выглядывал чудом сохранившийся квадратик стекла. По всей вероятности, Стаса привлек именно этот квадратик.

Лёня крикнул:

— Э-эй!

Стас обернулся и приложил к губам палец. Лёня, недолго думая, скатился вниз.

— Что? — спросил он шепотом, подбежав к приятелю, который, словно к чему-то прислушиваясь, всё ещё косился на забитое окно.

— Мелькнуло!

— Что мелькнуло?

— Не знаю. Вышел из дверей к тебе идти, взглянул, а там, — Стас кивнул на окошко, — мелькнуло… Может, что-нибудь, а?

И он начал опять подбираться к окошку. С тщательными предосторожностями он заглянул в него. Лёня прилепился сбоку.

Видно было плохо, и пришлось долго стоять, прежде чем удалось разглядеть, что там внутри. Собственно, внутри ничего не было — сарай и сарай, заваленный разным барахлом: старой мебелью, досками, ящиками. И на одном из ящиков сидела обыкновенная серая кошка. Она удивленно смотрела на ребят. Должно быть, прижатые к пыльному стеклу носы ей не понравились. Кошка фыркнула и, мелькнув хвостом, исчезла где-то в завале досок.

Лёня с досады плюнул:

— Надоели твои тайны!

И пошёл к чердаку.

В «кабинете» стало сумрачно. Лёня, ни слова не говоря, принялся засовывать альбом в сумку. До сих пор его хранили в особом местечке: Стас уговорил делать его только здесь, чтобы никто из домашних не видел. Теперь Лёня забирал альбом.

— Ты что? — спросил Гроховский.

— А вот и то! — сердито ответил Лёня. — Мелькнуло! Только свои тайны знаешь!

— Никто не думал, что кошка, — слабо возразил Стасик.

— Ага! У тебя кошка, а у меня дело важное!

— Дело из-за этого не страдает! Лучше бы сам поменьше отвлекался, а то всё делай за тебя, пиши, рисуй, а ты ещё и недоволен!

— Ага! — опять воскликнул Лёня. — Сам помочь обещал, а теперь считаться начал, да?

— Ничего я не считаюсь, а только ты хочешь, чтоб все делали одно твоё, а моё не надо?

— Потому что твоё — ерунда какая-то!

— Пусть ерунда, а раз мне нравится, значит и ты должен по-товарищески!

— Ага! Значит, я не по-товарищески. Ну так иди ищи себе другого товарища! — И, перекинув сумку через плечо, Лёня зашагал к выходу с чердака.

Он понимал, что Стас в общем прав, но не хотелось отступать, и он рассчитывал, что приятель окликнет его, догонит, станет уговаривать остаться и помириться. Но тот молчал.

Уже занеся ногу с чердака на крышу, Лёня обернулся. Стас сидел на чурбане сбоку от письменного стола. Он даже не глядел в сторону Лёни и что-то жевал.

Лёня почувствовал, что сейчас из-за глупого пустяка может произойти настоящая ссора, а ссориться не хотелось.

— Эй, что жуешь?

Это был вполне подходящий повод возвратиться — уточнить, что Стас жует.

Гроховский охотно отломил и подал половину куска.

Лёня попробовал.

— Пирог с мясом? Вкусно. Мать делала?

— Да.

— Вкусно, — ещё раз отметил Лёня и сел прямо на балку, подложив под себя сумку.

— Понимаешь, — начал он, вздохнув, — без коллекции — гроб.

— Собрать надо, — отозвался Стасик.

— Как собрать?

— Очень просто. Пойдём в лес и всё найдем: и листья, и шишки, и мох.

Лёня обрадовался:

— Правда, можно так!

— Я давно хотел сказать.

— Давно, давно, — опять накинулся было Лёня, но вовремя спохватился. — А когда пойдём в лес-то?

— Когда хочешь.

— Ладно, — сказал Лёня, отдавая Стасу тетрадку-альбом. — Доделывай завтра, а в лес пойдём в воскресенье. Воскресенье весь день свободный. Идёт?

— Идёт, — согласился Стасик.

Так и условились.

Однако этот блестяще разработанный план полетел вверх тормашками.

Глава 8. Непредвиденные осложнения

Прежде всего Гроховский не сумел в субботу утром закончить альбом. Когда Лёня встретился с приятелем перед уроками в школе, тот сказал:

— Понимаешь, вещи малой скоростью прибыли. Я с папой на вокзал ездил, а потом маме помогал раскладываться. Никак не удалось вырваться в «кабинет». Ну да ничего, — добавил он, заметив, что Лёня помрачнел. — Я завтра обязательно закончу с самого утра, а часам к двенадцати ты приходи, и мы сразу пойдём в лес.