Шестая могила не за горами - [13]

С первого мне улыбалась прелестная белокурая девочка с огромными голубыми глазами. Второй, видимо, сделали после нескольких курсов химиотерапии. Безволосая макушка все той же красавицы блестела на солнце, пока сама красавица готовилась скатиться с горки. На ее губах играла широкая и ясная, как небо Нью-Мексико, улыбка.

— Мы обещали ей, что снова увидимся. Пол не знает, что я натворил. Не знает, что я не могу сдержать обещания.

Не знаю, от чего у меня в горле встал ком размером с бейсбольный мяч. От горя Джойса или от моего собственного. Как бы то ни было, я не сумела сдержать слез, глядя на ангела в руках отца.

— Когда ее не стало? — выдавила я, чувствуя, как скорбью сдавливает грудь.

— Вчера. — И Джойс расплакался, уткнувшись лицом в ладони.

Обойдя стол, я обняла Джойса и зарыдала вместе с ним. С этой частью своих обязанностей я всегда справляюсь хреново. С той частью, которая касается оставшихся в живых родственников. Их скорбь, их горе тяжким грузом ложатся мне на сердце.

Я почувствовала Рейеса. Ощутила его жар до того, как он вошел в кабинет. Он не стал вмешиваться. Отступил к стене и смотрел, как смертельная боль стирает меня в пыль.

Глава 4

Мой бойфренд говорит, что я его преследую.

Правда, он не совсем мой бойфренд…

Статус в соцсети

Проводив мистера Джойса к выходу, я пообещала сделать все, что смогу. Понятия не имею, все ли в порядке у него с головой, но уж точно выясню.

— Что там у нас? — осторожно поинтересовалась Куки.

— Клиент, который продал душу дьяволу.

— Еще один? — Она всегда знает, что сказать.

Немного смутившись, я улыбнулась ей так широко, как только сумела в сложившихся обстоятельствах:

— И не говори. Когда уже люди хоть чему-нибудь научатся? — Я оглянулась на Рейеса, который все еще молчал. Он видел, как меня прорвало. Тут уже не до смущения. Мне было стыдно. — Такое вообще возможно?

— Возможно, — ответил он, и я почувствовала излучаемые им искренние сожаления.

— Тогда мне предстоит сыграть в карты.

Я взяла сумку и двинулась к двери. Рейес отлепился от стены и пошел за мной.

— Шутишь?

— Ни капельки. Мои намерения серьезны, как нейробластома.

На этот раз он не ответил. Знал, что ничего не добьется. Прогресс налицо.

Я остановилась у стола Куки:

— Ты же вечером переоденешься?

— А с этой одеждой что не так?

— Ничего, если ты собираешься сбежать с цирковой труппой.

Громко ахнув, она угрожающе сощурилась:

— Надо было запереть тебя в кабинете с мачехой, а не пользоваться этим дурацким интеркомом с кошмарной распродажи, чтобы тебя спасти.

Пришла моя очередь громко ахнуть. Вдобавок я обвиняюще ткнула в нее пальцем со всем присущим мне актерским талантом:

— Распродажа была крутая. Кому не понравятся манатки очень даже неплохого таксидермиста? — Куки вздрогнула, вспомнив подробности, и я добавила: — А интерком и близко не такой дурацкий, как этот наряд.

Выражение ее лица стало суровым, и я почувствовала, как ослабевает тяжкий груз горя. Как хорошо, что у меня есть Куки! Подмигнув ей, я вышла из офиса. Нужно было подготовиться к сегодняшнему вечеру.

Но первым пунктом в списке дел был дядя Боб.

* * *

Проходя по стоянке к моему дому, я взяла у какого-то бездомного с морщинистой кожей и без нескольких зубов карточку, на которой было написано «ЖИВИ СВОБОДНО ИЛИ УМРИ». Взамен ссыпала ему всю оставшуюся мелочь. Дом был моим в прямом смысле слова. Его купил мне Рейес. Понятия не имею, что делать с многоквартирным домом, но мысль о том, что он принадлежит мне, приятно грела душу.

— Ты не будешь играть в карты, — заявил Рейес, все еще шагающий за мной.

— Еще как буду.

Меня обступило жаром разрастающегося в нем гнева. Обжигающим, раскаленным добела жаром. Я развернулась к нему лицом:

— Да в чем, блин, проблема?

Он не остановился, пока не оказался в паре сантиметров от меня.

— В тебе. Ты как будто специально ищешь самые хреновые, самые опасные ситуации, а потом не задумываясь лезешь на рожон.

— Я очень даже задумываюсь. — Я отвернулась и снова пошла к дому. — Иногда даже не один раз, а два или три.

Я и двух шагов не успела сделать, как он схватил меня за руку.

— Это не смешно.

Демонстративно уставившись на его руку, я снова посмотрела ему в глаза:

— Верно, не смешно.

Он отпустил меня.

— Нельзя спасать направо и налево каждую отчаявшуюся душу, Датч. — Когда я снова глянула на дом, Рейес преградил мне путь. — В конце концов тебя убьют, а я застряну здесь в одиночестве, потому что влюблен в воплощение чуткости и сочувствия, готовое рискнуть жизнью ради первого встречного, лишь бы не прислушиваться ко мне.

Я переступила с ноги на ногу и подбоченилась.

— Ты в меня влюблен?

Он шагнул ближе и положил ладонь мне на бедро.

— А то ты не знаешь.

— Знаю. Но этот яростный жар сожрет тебя живьем.

Пристально глядя на меня, Рейес облизнулся.

— А может, у меня температура поднялась.

Меня обуяла тревога. Я коснулась его лба. Он был обжигающе горячим. Но ведь он всегда такой, разве нет?

Рейес и сам прижал руку ко лбу.

— Вот видишь? Наверное, меня нужно обтереть губкой, — сказал он игривым тоном.

Ухмылка, игравшая на его губах, была невозможно сексуальной, но я начинала всерьез волноваться и снова потрогала его лоб.