Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков - [53]
У Антуана де Сент-Экзюпери в сказке «Маленький принц» Лис рассказывает о дружбе. В дружбе никто не командует, надо лишь мало-помалу завоевать доверие друг друга. Если Принц каждый день будет осторожно садиться чуть ближе, Лиса можно приручить.
Дружба между людьми и лисицами определенно существовала. В начале 2000-х годов на Ближнем Востоке нашли захоронение шестнадцатитысячелетней давности, где рядом лежали мужчина и лисица. Археологи были ошеломлены. Захоронения, где вместе с людьми нашли собак, были на четыре тысячи лет моложе. Может быть, задолго до этого лисица значила так много, что стала спутницей в смерти? Потому что тогда мы – собиратели и охотники – вели такую же дикую жизнь, как лисицы?
Приручать лисицу на участке я не собиралась. Когда узнала, что ее подкармливали соседи, я поняла, почему она не боится людей, но самой мне не хотелось ни кормить ее, ни давать ей имя. Меня интересовала лисья самостоятельность. Она ведь не искала себе хозяев, просто подчинялась собственной воле и воле жизни.
Несколько миллионов лет назад семейство собачьих разделилось на похожих на волков Canis и на похожих на лис Vulpes. Прирученная собака происходила от похожего на волков рода Canis. Возможно, всё началось с того, что нескольких волков привлекли остатки убоины возле человеческого жилья и те, кто не струсил, получили больше пищи, а затем и больше потомства. В свою очередь, они привыкли видеть в человеке ресурс, и мало-помалу их потомков удалось приручить. Поскольку волки охотятся стаями, у них имеет место жесткая иерархия, где главенство альфа-самца сомнению не подлежит, поэтому и человек может занять при одиноком волке позицию лидера. Когда именно так и случилось, стали возникать несчетные породы Canis. Сенбернары и пудели, охотничьи и сторожевые псы, ищейки и овчарки – все они, вплоть до маленьких комнатных собачек, имеют гены волков.
Лисицы же кормятся большей частью мелкими грызунами, за которыми стаей охотиться невозможно, да и вообще мелкота, какую способна поймать внимательная лисица, группе не годится. Может быть, лисиц не сумели приручить по этой причине? Такой вопрос задал себе в 1950-е годы русский ученый Дмитрий Беляев и задумал эксперимент. Он хотел посмотреть, нельзя ли повторить одомашнивание волка на сибирских чернобурых лисицах.
Эксперимент проводился на звероферме, где в гулком металлическом ангаре стояло около тысячи клеток с чернобурыми лисицами. Неудивительно, что звери стали агрессивны, и, чтобы к ним приблизиться, нужно было надевать толстые защитные перчатки. План Беляева заключался вот в чем: он поручил своей помощнице Людмиле Трут скрестить друг с другом наименее агрессивных лисиц, а затем их самых спокойных детенышей. Когда таким образом у лисят купировали определенные качества, преображение пошло быстро.
Ментальное изменение у чернобурых лисиц действительно произошло на удивление быстро. Через шесть поколений лисята при появлении Людмилы начали вилять хвостом. Они даже ложились на спинку, чтобы она трепала их по брюшку, и лизали ей руки. В восьмом поколении не только сохранились щенячье поведение и игривость, но лисята приобрели даже ряд внешних щенячьих признаков. Мордочки стали менее острыми, ушки слегка повисли, а хвосты чуть закручивались колечком.
Кроме того, появилось гормональное отличие. Анализы крови показывали, что у экспериментальных лисиц уровень серотонина выше, чем у лисиц в неодомашненной контрольной группе, а это доказывало, что агрессивность уменьшилась. Изменение было генетическим, что затем подтвердил менее приятный эксперимент. Эмбрионы спокойных самок пересадили агрессивным, и родившихся детенышей тянуло к людям, хотя неприрученные приемные матери их наказывали.
Далее решили посмотреть, сможет ли самый спокойный лисенок жить у Людмилы дома. То есть попытались сделать очередной шаг к завоеванию доверия лис. В случае успеха будет достигнута доместикация. Слово это происходит от латинского domus, «дом», – иными словами, речь идет о домашних животных, обитающих в человеческом жилище или в загоне. Лисенок, которого Людмила взяла в дом, поначалу был отнюдь не в восторге. С тех пор как его разлучили с сестрами и братьями и закрыли в доме, он словно потерял радость жизни и даже от еды отказывался. А когда в конце концов смирился, искал укрытия в кровати своей хозяйки.
Так путем отбора одомашнили чернобурых лис. Позднее их продали по тысяче долларов за штуку, поскольку многим казалось весьма соблазнительным держать дома необычное животное. Их учили садиться по команде, мыли шампунем и сушили шерстку феном, а они ложились на спину, подставляя брюшко, и виляли хвостом. Но кое-что по-прежнему отличало их от домашних собак. Они сохранили достаточно самостоятельности, и общение с ними совсем уж легким не назовешь.
Были ли доместицированные лисицы счастливее своих предков? Оставаясь вечными щенками, они более не отвечали за свою жизнь, да и риски, сопровождавшие их в природе, исчезли. Но, пожалуй, они утратили и кое-что еще.
Однажды я видела, как через площадь вели лисицу, а она неловко вертелась в шлейке, припадая к земле и стараясь спрятаться от взглядов. В ней еще жила боязливость обитателя дикой природы. Видела я и ручных лисиц, которых снимали на пленку в гостиной, где они носились, точно гиперактивные дети, ведь в домах они лишены не только свободы: там недостает рисков и изменчивых впечатлений, какими изобилует лисья жизнь в лесу. Мы сами ищем риск в спорте, играх и прочих сильных ощущениях, но диким животным скука незнакома, потому что они постоянно рискуют жизнью. И делают всё, чтобы выжить. Однако ж ныне люди тратят всё больше средств на антидепрессанты для домашних животных.
