Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков - [52]
Вот почему движение, именуемое Rewilding («Восстановление плейстоценовой мегафауны»), намерено с помощью Всемирного фонда дикой природы отчасти «вернуть диких животных» в Европу. Необходимо облегчить рыбам странствие в потоках, а диким животным предоставить бывшие сельскохозяйственные территории. Собственно, каждый квадратный километр города требует в сотни раз большей природной площади, где могут расти пищевые продукты и очищаться отходы, так что в наших общих интересах обеспечить природе больше места.
Всё это мне было известно. Но как я сама могу предоставить диким животных больше пространства? Возможно ли рассматривать лисицу как более свободный вариант собаки? Вообще-то она всего лишь требовала, чтобы ее оставили в покое на ее территории. Может, это и есть, так сказать, нужный путь? Лисицы ведь знают природу, с которой так сжились, и, учитывая все возможности, как бы угадывают путь прежде, чем он возникает.
В апреле я опять поехала на участок. Меня одолевало весеннее беспокойство, которое лучше всего лечится на природе; вдобавок, возможно, все-таки придет землекоп. В ожидании его я рассчитывала немного навести порядок в вещах, оставшихся от мамы и от прежних владельцев.
Я же видела, как дом с тремя стенами отличается от четырехстенных. Помещение открыто, и, похоже, кое-кто не устоял перед искушением туда наведаться. На шкафу лежало разграбленное птичье гнездо, а в старом мамином диване возле спинки торчала из дыры набивка. Виновница того и другого, скорее всего, кошка. Когда я переставила прислоненную к стене картину, за ней обнаружилось полдюжины маленьких колбасок. Кошка решила таким манером соблюдать чистоту?
Чтобы предотвратить дальнейшее разорение дивана, я положила на него складной шезлонг как этакую сердитую маркировку территории. Но когда вернулась на другой день, меня ожидало нечто неслыханное. Поверх шезлонга красовалась другая метка – столь же сердитый ответ. Бурый, вонючий.
Я остолбенело смотрела на дерзкую кучку. Ну, это уж чересчур! И о чем это говорит? Метка была лисья. Выходит, открытый дом делят лисица и кошка?
Если вдуматься, между ними, бесспорно, есть сходство. Обе они – одинокие ночные охотники с чувствительными усами, шершавым языком и вертикальными зрачками, позволяющими им видеть при слабом свете. Обе умеют бесшумно подкрадываться и выгибать спинку, обе любят укрываться хвостом, когда сидят или спят. Обе умеют ловить лапой рыбу и играть пойманными полевками или мышами, обе умеют карабкаться; серые лисицы даже умеют втягивать когти, чтобы они не тупились, точь-в-точь как кошки. Хотя лисы принадлежат к собачьим, они приспособились к сходной с кошачьей экологической нише.
Тем не менее кошки и лисы живут в совершенно разных мирах. Кошки – первые животные, которых люди одомашнили ради удовольствия. Хотя они ловили мышей, но, в отличие от собак, не годились для охоты, охраны или пастьбы овец и всегда отчасти оставались дикими. В доме они могут изодрать мебельную обивку, а вне дома убивают десятки тысяч птиц, однако же мы всё кошкам прощаем. После ночной охоты им позволено отдыхать на подушках и на коленях и угощаться лакомствами.
Лисицы – совсем другое дело, хотя и они ловят мышей. Представление о том, насколько охота на них неспортивна, дает английская загоновая охота с тремя десятками специально натренированных собак. По-моему, она отвратительна. И противоречит доброй английской традиции: ты на стороне неудачника. Девиз гласит: You go with the underdog. Если underdog – лисица, то я на ее стороне.
Но моя лисица поистине уготовила мне испытания. Выйдя из-под складского навеса, я заметила кое-что, на что до сих пор не обращала внимания. Между столярным сараем и горой росла старая сосна, которую сильные ветры давно вынудили скрючиться и склониться к земле. На лежачем стволе мало-помалу вырос мох и даже маленькая елочка, а под этим мезальянсом сосна смущенно скрещивала свои корни. В них-то я и обнаружила большую дыру.
Классическое лисье логово. Обыкновенно лисицы роют норы под деревьями на косогорах, а здесь был бесплатный резервный выход в сарайное укрытие. Кроме того, рядом сокровища под навесом, – словом, для лисицы это место наверняка имело массу преимуществ.
А вот с моей точки зрения место – хуже не придумаешь. Мало того, что нора могла свалить сосну. Она располагалась у дверей столярки, а кому охота, чтобы дикие звери путались под ногами, когда идешь за инструментом. Я хоть и ждала землекопа, но не такого! Конечно, пусть лисица живет на участке, но не лучше ли все-таки чуть подальше? Необходимо заткнуть эту дыру, когда вечером лисица выйдет из норы. Впрочем, ей не грозила опасность оказаться взаперти, поскольку у нее есть резервный выход.
Уже потихоньку смеркалось, когда я вернулась, чтобы наметить план выселения. Издалека я заметила возле навеса какое-то движение и подумала: интересно, кто там – кошка или лиса? Но когда подошла ближе, оттуда в разные стороны метнулись два темных клубочка. Один исчез в углу столярки, второй нырнул в нору. Это были лисята.
Встреча вызвала у них разную реакцию. Один лисенок с любопытством выглядывал из своего угла, тогда как другой пугливо отсиживался в укрытии. Сама я попятилась обратно к дому, потому что действовала так же спонтанно, как они.
