Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков - [23]
Парадоксальная ситуация. Пока шифровальщики пытались прочитать закодированные вражеские депеши, фон Фриш искал нечеловеческий язык в лучшем смысле этого слова.
Изучение новых языков требует времени, в особенности когда они совершенно не такие, как твой собственный. Но фон Фриш и его сотрудники мало-помалу сумели разобраться во внутриульевой системе коммуникации.
Речь идет прежде всего о цветах. Ароматы, рассказывающие о них, летучи, и другие виды тоже способны их уловить. Цветочный же язык пчел представляет собой сложный код с элементами искусства.
Он описывает качество и количество нектара и пыльцы цветов, а также путь к ним. Всё вытанцовывается на сотах улья, образуя своего рода карту символов. Простые круги сообщают, что цветы находятся близко; символы бесконечности, или восьмерки, – что цветы далеко. Продолжительность танца указывает расстояние или время и энергию, требуемые на полет. Если надо лететь против ветра, расход энергии, например, увеличивается. Направление указывается на центральной линии кругов. Если пчела бежит по соте вверх, лететь надо в сторону солнца, если вниз, то противоположным курсом. Если танец идет наискось вправо, то и направление полета тоже идет наискось вправо от солнца, под тем же углом, что и танец относительно вертикали.
Виляющее брюшко пчелы тоже дает указания о направлении, продолжительности полета и медоносах. Чем энергичнее виляния, тем лучше нектар и пыльца. Одновременно медоносы сравниваются с ресурсами улья. Если запасы пищи скудны, танец учитывает и менее богатые цветы. И хотя танец всегда про расстояния, он отличается филигранной проработкой деталей.
Он рассказывает о богатствах в мире света, но исполняется в темноте, а потому воспринимается благодаря вибрациям. К движениям на соте добавляются вибрации летательной мускулатуры пчел, ведь они могут, не расправляя крылышек, жужжать на той частоте, с какой крылышки работают во время полета. Это дает дополнительные сведения о полете, а одновременно образует еще один язык. Вибрации с тридцатью звуковыми импульсами в секунду могут посредством пауз и изменений высоты звука стать особой азбукой Морзе. Так несколько языков переплетаются друг с другом.
Речь может идти не только о дороге к медоносам. Если, например, улей слишком разогрелся, его надо охладить, и тогда пчелы должны приносить не нектар и пыльцу, а капли воды. Другие пчелы в улье машут крылышками над водой, кондиционируя воздух. Если требуется пополнить запас воды, можно станцевать и дорогу к какому-нибудь водоемчику.
Танец способен передать информацию чуть ли не обо всей окружающей среде. В частности, так происходит во время роения, когда старой царице надо основать новую колонию с половиной пчел улья. Поскольку пчелы действуют планомерно, сначала они высылают разведчиков, которые обследуют местность по соседству. Их рапорты о находках должны описывать множество подробностей. Как велико возможное жилище? Сухо ли там и свободно ли оно от других насекомых? Есть ли там старые соты от какого-либо давнего пчелиного сообщества? Как выглядит вход? Как далеко до цветов-медоносов и до воды? Обо всем этом должен сообщить танец.
Размер жилища настолько важен, что пчела-разведчица может минут сорок потратить на методичное обследование стен. Она тщательно контролирует переменные соотношения между углами и, запоминая расстояние между ними, способна составить поперечное сечение. Таким же манером замеряется расположение входного отверстия. Существенно также, чтобы поблизости была вода, но если надо перелетать через какой-либо водоем, то пчелы, которые знакомы с местностью и в состоянии оценить расположение предполагаемого жилища, могут его и отсоветовать.
Итак, во время роения танец описывает не цветы, а нечто совершенно иное. Описание каждого места и его окрестностей обязательно должно быть точным, ведь разведчиков было несколько, поэтому все предложения надо сравнить и только потом сделать выбор. Впрочем, до прямого состязания дело не доходит, поскольку все, так сказать, критично относятся друг к другу. В итоге те, кто получил в улье наибольшую поддержку, все вместе отправляются в рекомендованное место.
Выходит, у пчел своего рода демократия существовала задолго до того, как греки придумали соответствующее слово. В пчелином сообществе решает не одиночка – решают все, то есть никакого царя‑властелина там нет, это выдумка. На самом деле коммуникация – своеобразный диалог, поскольку разведчикам нужна активная публика, и речь при этом идет только о важных вопросах. Когда улей располагает всем необходимым, танца нет. Он не развлечение, а обсуждение условий жизни.
Танцы возникли почти повсюду на свете, но с разными целями. Они вошли в брачные игры и в религиозные ритуалы, создавали общность или становились видом искусства. Кое-что из всего этого сквозит и в танце пчел. Как и в брачных играх, их танец связан с размножением, и, как и в религиозных ритуалах, – с загадочной объединяющей субстанцией. В нем есть хореография с определенными фигурами, но, подобно народным танцам и диалектам, он может иметь местные варианты.
