Шесть дней Яд-Мордехая - [32]

Когда завтрак был закончен, одна из женщин заявила:

"Я больше этого выдержать не могу. Пойду, попробую узнать, что там происходит".

Подобно всем поселениям в этой местности Рухама имела высокую водонапорную башню с лестницей, ведущей на самый верх. Оставив своих подопечных другим женщинам, две няни поднялись наверх. "И тут перед нашими глазами предстала страшная картина, - сказала мне одна из них.- Мы увидели клубы дыма над орудиями и взрывы снарядов в кибуце. И, что было хуже всего - мы увидели пламя. Казалось, весь участок объят огнем. Когда мы спустились с вышки, нам было ясно, что только мы, ушедшие в Рухаму, спаслись. Мы даже представить себе не могли, что в Яд-Мордехае хоть кто-нибудь остался в живых.

19 МАЯ 1948 ГОДА

На расстоянии в 270 ярдов к югу от кибуца был расположен самый укрепленный пункт обороны - долговременная огневая точка. Всю ночь, пока дети тряслись по полям, направляясь в Рухаму, мужчины, находившиеся на посту в доте, рыли траншею на западной стороне. Работа была тяжелая, трудно было справиться с сыпучими песками. Люди по очереди отдыхали на деревянных койках в бункере.

На рассвете погода переменилась. Ветер изменил направление, и налетел горячий хамсин, принесший с собой раскаленный воздух пустыни. Прекрасное весеннее утро вдруг превратилось в жаркое удушливое пекло, которое обычно длится три дня, а то и больше. Мужчины в траншее работали, обливаясь потом. Хотя они и стали выносливыми за годы труда под открытым небом в любую погоду, они все же страдали от этой жары. Никто не может привыкнуть к безжалостному горячему дыханию хамсина.

Примерно в 6 часов утра люди парами стали направляться в столовую. В 6.30 зазвонил полевой телефон, и штаб известил оставшихся, что танки и броневики вошли в Дир-Санид и занимают позиции у железнодорожной линии. Салек Бельский устроился на крыше двухэтажного здания, расположенного на северном холме, и стал следить за их перемещениями.

Один из группы защитников дота, Файвл, не вернулся на свой пост после завтрака. Он был трактористом, и Алекс приказал ему засыпать землей контейнер с горючим, который лишь наполовину успели зарыть днем раньше.

В то время, когда люди в траншее наблюдали за тем, как Файвл гоняет свой трактор взад и вперед, в небе, с юга, появились три точки.

"Самолеты! - крикнул кто-то. - Скорее в дот!"

Через считанные секунды самолеты уже были над Яд-Мордехаем - те же самолеты, что напугали детей в Рухаме. Дюжины маленьких черных бомб посыпались из их брюх, и каждая, коснувшись земли, вспыхивала пламенем.

"Зажигалки!" - раздался чей-то крик средь грохота взрывов. В поселении было много деревянных построек и пожары вспыхивали повсюду. Загорелся хлев. Бомбы падали на него одна за другой, пока он не потонул в пламени. Скот вырвался из стойл и загонов - кони, мулы, стадо овец, коровы, бычки - более сотни голов. Люди из дота смотрели на них, обезумевших, мечущихся по кибуцу, некоторые были ранены, некоторые охвачены пламенем. Бомба попала в цистерну с топливом для кухонных плит, и огонь охватил столовую. Загорелись стога сена, сложенные во дворе новой молочной фермы. Бомбы упали на птичники; десятки уток и сотни белых леггорновских кур, которым удалось вырваться из пламени, запрудили все поселение.

Единственным человеком, оставшимся на открытом месте был Файвл, который торопливо вел свой трактор к эвкалиптовой роще. Люди в доте вздохнули с облегчением, когда он скрылся между деревьями; он вовремя успел - самолеты снизились над поселением, поливая его из пулеметов. Рев и блеяние разносились по кибуцу - самолеты расстреливали мечущийся скот. Наконец, они улетели на юг. За пятнадцать минут они разрушили почти все, что поселенцы строили годами.

Несколько мгновений стояла жуткая тишина. Мужчины смотрели на свои дома, надеясь увидеть хотя бы какой-нибудь признак жизни. Наконец, они заметили несколько человек, бегущих к сараю. "Хотят спасти комбайн", - догадался кто-то. "Все равно ничего хорошего не будет, если самолеты вернутся", - мрачно произнес Залман. Они увидели Файвла, бегущего по пшеничному полю между дотом и поселением. Юрек, пасечник, бежал рядом с ним. Мужчины прибежали, еле переводя дыхание. Лицо Файвла, обычно красное, было белым от страха; он рассказал, что ему пришлось пережить на тракторе в самом разгаре воздушного налета. "Они целились в меня - хотели попасть в трактор", - утверждал он. Ему и в голову не пришло покинуть машину и укрыться где-нибудь. Он спрятал ее в эвкалиптовой роще и только тогда бросился на землю, весь дрожа.

Юрек объяснил, что он послан сюда вместо Нафтали, который уехал с детьми прошлой ночью. Когда все понемногу успокоились, Гидеон, командир дота, стал объяснять Юреку его обязанности. Юрек был приятный, тихий человек, преданный своим пчелам и искусству фотографии. Хотя он, как и любой другой в кибуце, получил основные инструкции по обращению с оружием, он все же был далек от военного дела. Гидеон приставил его к одной из щелей и вручил заранее заготовленный план пристрелки, в котором были указаны зоны наиболее эффективного огня. Юрек ничего не понял, но, не желая никого огорчать, "сделал вид, что все понимает". Он не оценивал всей серьезности их положения в доте и чувствовал себя неловко от охватившего его напряжения. Чтобы утешить своих друзей, он стал говорить о пчелах. "Нынешний год - исключительный! восторгался он. - У нас еще никогда не было столько меда!"