Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора - [39]

– Чего именно, сэр? – При всем своем раздражении Пауэлл старался говорить почтительно. – Что, напали на след Кондора и девушки?

– Нет, пока нет. – Несмотря на бессонную ночь, босс буквально сиял. – Есть вероятность, что именно она купила ту машину, но мы пока ее не нашли. Нет, прогресс достигнут по другому направлению. Мы опознали убитого.

В голове у Кевина мигом прояснилось.

– Наш приятель, – продолжал пожилой джентльмен, – некогда звался сержантом морской пехоты Келвином Ллойдом. В пятьдесят девятом году он, служа в Корее, довольно неожиданно уволился из корпуса, но из Кореи не уехал, работая инструктором южнокорейской морской пехоты. Велика вероятность, что он замешан в убийстве хозяйки сеульского борделя и одной из ее девиц. Доказательств так и не нашли, но флотские следователи полагают, что они с мадам промышляли контрабандой и повздорили на этой почве. Вскоре после того, как тела двух женщин были обнаружены, Ллойд дезертировал. Нельзя сказать, чтобы корпус морской пехоты искал его слишком настойчиво. В шестьдесят первом флотская разведка получила донесение, согласно которому он – несколько внезапно, сдается мне – умер в Токио. Однако в шестьдесят третьем его опознали в числе нескольких других торговцев оружием в Лаосе. Судя по всему, работа Ллойда заключалась в технической поддержке. В тот период он был связан с человеком по имени Винсент Дейл Мароник. Но о Маронике потом. Ллойд пропал из поля зрения в шестьдесят пятом и до вчерашнего дня считался мертвым.

Пожилой джентльмен помолчал. Пауэлл осторожно покашлял, испрашивая возможности подать голос. Босс снисходительно кивнул.

– Ладно, – произнес Кевин. – Ну, это нам теперь известно. И чем нам поможет это знание?

Джентльмен назидательно поднял указательный палец.

– Терпение, мой мальчик, терпение. Не будем спешить – и тогда увидим, где и какие тропы пересекаются.

Вскрытие Уэзерби показало всего лишь вероятность стороннего вмешательства, но с учетом всего происходящего я оценил бы эту вероятность как весьма высокую. Не исключено, что его смерть вызвана воздушным пузырем в кровеносной системе, но патологоанатомы не могут в этом ручаться. Однако врачи настаивают, что умереть ему помогли – и что сами они не виноваты. Я склонен с ними согласиться. Для нас, конечно, досадно, что Уэзерби уже не удастся допросить, но для кого-то его смерть – удачное избавление. Слишком, я бы сказал, удачное. Я уверен, что полковник был двойным агентом, хотя, на кого он еще работал, у меня нет ни малейшего представления. Пропавшие документы, наш приятель с удостоверениями, прочесывающий город раньше нас, то, как было организовано нападение на Общество… От всего этого попахивает предательством. Теперь, когда Уэзерби устранили, все указывает на то, что он мог выболтать кое-что, слишком для кое-кого опасное. А еще эта перестрелка за театральным кварталом. Мы уже толковали о ней, но тут мне в голову пришла одна идея. По моей просьбе тела Воробья-4 и Уэзерби осмотрел наш баллистик. Кто бы ни стрелял в Уэзерби, он ему своей пулей почти ногу оторвал. А у Воробья-4 в горле всего лишь маленькая аккуратная дырочка. Баллистик сомневается, что обоих подстрелили из одного пистолета. А это – в сочетании с тем фактом, что Уэзерби в перестрелке не убили, – делает всю эту историю еще более подозрительной. Сдается мне, наш приятель Малькольм по какой-то причине пальнул в Уэзерби и сбежал. Того, конечно, ранило, но не настолько, чтобы он не мог убрать свидетеля, Воробья-4. Но и эта новость не самая интересная.

С пятьдесят восьмого по шестьдесят девятый Уэзерби работал в Азии, в основном в Гонконге, но с выездами в Корею, Японию, Тайвань, Лаос, Таиланд, Камбоджу и Вьетнам. Поднялся за это время по служебной лестнице от оперативника до начальника резидентуры. Ты заметил, мой мальчик, что он был в тех краях и в то же самое время, что и наш покойный почтальон? А теперь небольшое, но занятное, очень занятное отклонение от темы. Что тебе известно о человеке по имени Мароник?

Пауэлл нахмурился.

– Кажется… кажется, он был кем-то вроде суперагента по особым поручениям. Насколько я помню, фрилансер.

Пожилой джентльмен довольно улыбнулся.

– Отлично, мой мальчик, отлично. Хотя вряд ли точно понимаю, что именно ты имеешь в виду под приставкой «супер». Если ты имел в виду особо опытного, вдумчивого, осторожного и в высшей мере успешного, то ты прав. А если хотел сказать про идейного и преданного работодателю, то очень и очень ошибаешься. Винсент Мароник был – и есть, если я не ошибаюсь, – лучшим агентом-фрилансером за много лет. Возможно, лучшим в своем ремесле. Для тактических операций – лучшим из всех, кого можно купить за деньги. Чертовски опытный. Нам неизвестно, где он так выучился, – в одном мы уверены: он американец. По части отдельных способностей, может, он и не такой уж гений. Можно найти разработчиков лучше, чем он, лучших снайперов, лучших диверсантов. Но по части универсальности, а еще по части крутизны с ним не сравнится никто. Очень, очень опасный тип, один из немногих, кого я мог бы бояться.

В начале шестидесятых он всплыл на службе у французов. Работал все больше в Алжире, но обрати внимание, мой мальчик, обслуживал также их интересы в Юго-Восточной Азии. С шестьдесят третьего года он попал в поле зрения тех, кто занят в нашем деле. В разное время работал на англичан, китайских коммунистов, итальянцев, южноафриканцев, конголезцев, канадцев. Пару раз даже выполнял задания Управления. А еще оказывал услуги консультанта ИРА и ОАС, то бишь, выходит, работал против своих бывших французских хозяев. Его работой всегда были довольны. Неудачные операции если и случались, то нам о них неизвестно. Услуги Мароника стоят очень дорого. Ходили слухи, что он выбирал только крупные дела. Бог знает, почему он занялся этим бизнесом, но, сдается мне, это единственный род занятий, где его таланты раскрывались полностью, да к тому же хорошо оплачивались. А теперь, мой мальчик, самое интересное.