Шесть черных свечей - [109]

Энджи рассыпается в благодарностях, которые внезапно прерываются рыданиями. Джедди шепчет Донне, что Энджи притворяется.

— А-г-а-а-а, — отвечает Донна.

Заливаясь слезами, Энджи убегает в туалет. У Бойля растерянный вид. В туалете слезы у Энджи сразу высыхают, и она, чтобы скоротать время, раскрывает журнал и закуривает сигаретку, не забывая время от времени всхлипывать. Энджи не знает, что в гостиной сестры перемывают ей косточки. Донна вроде бы разговаривает с Линдой, но на самом деле ее слова предназначены Бойлю.

— Сэди Броган рассказывала мне, что когда этот самый Браун отрубился и рухнул на ковер, ее Десси размозжил ему голову молотком.

— Донна! — громко говорит матушка.

— Он нанес три удара.

— Донна!

— Сюда, сюда и вот сюда.

— Линда, да замолчи же ты наконец! — возмущенно требует матушка.

— А что я, — оправдывается Линда, — я просто разговариваю.

Матушка смущенно опускает голову. Из туалета возвращается Энджи — в надежде, что ее план сработал и все каналы — церковный и светский, социальный и юридический — теперь задействованы. Не зря она сюда сегодня пришла. Бойль спрашивает, все ли с ней хорошо. «Да» Энджи не оставляет сомнений, что имеется в виду «нет». Бойль подходит к ней. Вот оно!

— Иисус исцелял тела и души, — говорит Бойль. — Он был истинный Бог и вместе с тем великий человек.

И что? С чего начинали, тем и заканчиваем. Надо бы над ним приколоться. Хоть самую малость.

— Хорошо, отец. Иисус был истинный врачеватель. Вы можете сделать что-нибудь для моего Десси?

— Что-то, наверное, смогу, — говорит священник.

Энджи усмехается Девочкам. Но когда она слышит следующую фразу, ухмылка исчезает у нее с лица.

— Просите, и дано вам будет. Мы не вправе подвергать сомнению слова Иисуса.

Лицо у Энджи мрачнеет. Бойль бочком пробирается к входной двери.

— Если Иисус был такой великий, чего это он не сообщил своим ученикам, что Земля круглая, а не плоская? — интересуется Линда.

Бойль застывает на месте и переспрашивает, что она сказала. Матушка отвечает, что ничего такого, пустая болтовня. Но Бойль очень хорошо расслышал слова Линды. Матушка пытается убедить его, что вопрос задала Донна. Похоже, Бойль склонен поверить этому. И вообще сматываться пора. Если он уйдет сейчас, то сохранит хоть какое-то достоинство. Но — о ужас! — из толпы выныривает Венди. У нее иеговизм в жопе заиграл.

— Вы знаете, отец, я тоже не прочь услышать ответ на данный вопрос. Он меня дико интригует! — объявляет Венди.

Линда радуется неожиданной поддержке. Лицо у Бойля пунцовеет. Теперь он обращается только к Венди.

— Ну уж от вас я этого никак не ожидал. Учительница в католической школе!

— Это абстрактный вопрос, отец. Чисто философский, — говорит Венди.

Бойль знает, что от чисто философской темы никуда не денешься, и в знак прощения одаряет Венди ханжеской улыбкой. За спиной у Венди Джедди корчит рожицы. Смысл у них такой: теперь тебе, когда появишься в школе, не жить. Бойль опять делает шаг к выходу. Но Линда так просто не отстанет.

— Все-таки я хотела бы получить ответ, — говорит она.

Бойль смотрит на часы.

— Ну, хорошо, — вздыхает он. — Есть вещи, знать о которых нам не дано, пока не придет время. Мир тогда еще не был, понимаете ли, готов к знаниям такого… э-э, такого рода. Современники Иисуса знали, что им полагалось знать. И не более того.

В комнате повисает пауза. Все усваивают догмат. Но Линда не дает паузе слишком затянуться. На пике тишины она произносит:

— Просто если бы он сказал им, Христофору Колумбу незачем было бы жопу рвать.

— Донна! — кричит матушка.

— Донна, — укоризненно вторит Старая Мэри.

Бойль застегивает пуговицы на пальто. Он вне себя от бешенства. Джедди тоже решает поучаствовать. Травля священника — вот это развлечение! Забавнее не придумаешь.

— Расскажи ему про Иегову, Венди, — восклицает Джедди.

Венди не обращает на нее внимания. И тогда Джедди начинает петь:

— Иегова! Иегова! Иегова!

Кое-кто подхватывает слова. Бойль окончательно сбит с толку и не видит, как Линда и Донна шепчутся. Плетут заговор.

— Попроси его, — громко говорит Линда.

— Нет, я стесняюсь, — так же громко отвечает Донна.

Донна теперь застенчивая пай-девочка.

— Попросить меня о чем, девушки? — высокомерно осведомляется Бойль.

Чудо

Линда кивает Донне, сидящей в инвалидной коляске. В Линдиной коляске.

— Она боится попросить вас, отец. Не могли бы вы благословить инвалидную коляску Линды? Что-то она забарахлила. Скрипит ужасно, — говорит Линда.

Линде непривычно называть Донну своим собственным именем, но иначе нельзя: может, священник уже в курсе, что ту сестру, которая в кресле на колесиках, зовут Линда. Старой Мэри любопытно, что это они еще затеяли. Ведь можно зайти далеко, а можно зайти слишком далеко. Но оказывается, задуманное просто переходит всякие границы. Выходит, блин, за рамки, на фиг. Старая Мэри поражена.

— Ну, это уж совсем… — Бойль опять рвется к выходу.

Но Энджи толкает коляску поближе к нему. Теперь Донна и Бойль как бы связаны вместе. Священник может либо прийти ей на помощь, либо демонстративно бросить на произвол судьбы. Бойль сдается, достает епитрахиль, целует ее и откупоривает бутылку со святой водой.