Шерлок Холмс в Тибете - [65]

Демонстранты же, судя по доносящимся звукам, входили в раж. Толпа с вожделением выкрикивала проклятия и обличала бесчинства, которые творит собака-амбань. В любой момент толпа была готова окончательно разбушеваться и пустить в ход горящие факелы и прочее оружие, но я все же надеялся, что Церингу удастся ее удержать. Вдруг мистер Холмс застыл.

– Ни звука, – прошептал он. – За углом кто-то есть. Возможно, это за нами.

Клянусь жизнью, сам я не разглядел во мраке ровным счетом ничего, однако, как я уже замечал, мистер Холмс обладал совершенно выдающейся способностью видеть в темноте. Он мягко и безмолвно двинулся вперед, я на цыпочках последовал за ним. И тут раздался чей-то тревожный шепот, который буквально пригвоздил нас к месту.

– Сюда, за мной. – Из тени, отбрасываемой стеной, выступила темная фигура человека. Он поманил нас к себе.

Когда мы приблизились к нему, я заметил в стене посольства низкую дверцу. Она была открыта. Подле нее стоял человечек в темно-синем хлопчатом костюме китайского покроя и в черной шапочке. Он нервно осматривался, словно испуганный заяц, а его выступающие вперед зубы только подчеркивали сходство.

– Вы от ламы Йонтена? – хрипло шепнул он.

– Да.

– Тогда за мной, скорее. Я должен закрыть дверь, пока никто не заметил, что она открыта.

Мы ступили на большой двор, заполненный обтянутыми кожей сундуками, в каких из Китая в Тибет привозили плиточный чай. Должно быть, амбань считал свое жалованье слишком скудным и приторговывал плиточным чаем, который в Тибете почитался за особое лакомство. Во дворе было несколько домов, а за ними виднелось двухэтажное главное здание посольства. На крыше этого здания и на его фасадной стене мы увидели темные силуэты вооруженных солдат. Наш тщедушный провожатый спрятался за грудой сундуков и подал нам сигнал, чтобы мы последовали его примеру.

– А теперь слушайте. У меня совсем нет времени. Все солдаты амбаня сейчас у передней стены, их задача не дать толпе вломиться в ворота. Остальные перебрались в главное здание посольства, там безопаснее.

– А где комнаты особо важного гостя амбаня? Того, что прибыл неделю назад?

– Милостивая Гуань-Инь! – взволнованно шепнул человечек. – Держитесь от него подальше.

– И все-таки, где они? – настойчиво повторил Шерлок Холмс, крепко ухватив человечка за плечи.

– Вот в том большом доме… слева… в доме, который ближе всех к стене. Но мне пора, другие слуги могут заметить мое отсутствие.

– Вы очень нам помогли, – сказал Холмс, отпуская нашего пугливого провожатого.

– Будьте осторожны и не приближайтесь к нему, – прохрипел он, прежде чем стремительно пересечь двор и исчезнуть в тени одного из домов.

Признаться, меня напугали его зловещие предостережения и страх, которого он даже не пытался скрыть. Однако мистера Холмса все эти ужасы, похоже, отнюдь не вывели из равновесия. Безмолвно, но решительно направился он к дому, где находились комнаты Нечистого. Я последовал за ним. В доме, судя по всему, никого не было: ни в одном из окон не горел свет, изнутри не доносилось ни звука. Как только мы подобрались к дому, мистер Холмс попытался открыть окно. Воспользовавшись позаимствованным у Кинтупа складным ножом и кусочком проволоки, он быстро отодвинул защелку и открыл раму. Холмс проделывал все эти операции с такой сноровкой, что, будь это другой человек, он не смог бы избежать самых черных подозрений с моей стороны. Оказавшись в комнате, он завесил окно тяжелой шерстяной шторой.

– А теперь, Хари, давайте-ка посветим.

Я открыл дверцу фонаря. Мы были в маленькой прихожей, где не было никакой мебели, если не считать нескольких английских кресел без подлокотников, стоявших вдоль стен. Одна из дверей выходила в короткий коридор, ведущий к парадному входу. Отворив другую, я увидел большой роскошный кабинет. Его освещали два масляных китайских фонаря в форме драконов: один из них был подвешен на медных цепях к потолку, другой стоял на маленьком приставном столике. Плотные шторы из камчатного полотна не пропускали внутрь ни единого луча света. Обстановка кабинета являла собой странную смесь восточного и европейского стилей. Стены были завешаны дорогими парчовыми портьерами, на которых висели тяжелые золоченые рамы с портретами маньчжурских сановников в придворных нарядах. Кабинет украшали стенные шкафы, полки, стулья и столы тончайшей работы из черного эбенового дерева. Однако самое сильное впечатление производил большой стол с ножками в форме львиных лап и с множеством выдвижных ящиков, ручки которых были сделаны из нефрита.

– Мне здесь не нравится, – шепнул мне Холмс прямо в ухо, – что-то здесь не так. Однако нам нельзя терять ни минуты. Давайте-ка начнем вот отсюда, – указал он на стол.

Когда мы открыли третий ящик, моей шеи коснулось дуновение сквозняка, и я обернулся. В обрамлении тускло освещенного дверного проема я увидел сгорбленного человека, держащего что-то в руке.

– Не это ли вы ищете? – тихо прошипел он, и мне показалось, что я уже где-то слышал этот голос.

Из-за его спины показались двое китайских солдат в черной форме и в черных же головных повязках. С ружьями наготове они вошли в комнату. Сгорбленный человек прошаркал вслед за ними, приволакивая левую ногу. Луч нашего фонаря высветил зловещее, похожее на мертвеца существо со скрюченным и искалеченным телом и с увечной правой ногой. Вошедший был облачен в шелковые одеяния высокопоставленного мандарина, не вполне сообразные его облику. Лицо его было ужасающим образом перекошено, особенно рот, из которого тонкой струйкой стекала слюна. На этом болезненно бледном лице страстно горели глубоко запавшие глаза. Однако прежде всего привлекал внимание большой выпуклый лоб, который начинал двигаться и подергиваться всякий раз, когда его обладатель, по всей видимости, приходил в волнение.