Шеридан - [121]

Когда где-то около полуночи в Павильоне подают ужин, принц, подойдя к Гриви, спрашивает: «Чем это, скажите на милость, вы занимались сегодня с Шериданом? Обедал он, как мне известно, у вас, и его целый день не было видно». Гриви говорит в ответ, что Шеридан почувствовал себя нездоровым и лег в постель. Принц громко смеется, показывая, что считает все это выдумкой, после чего берет бутылку бордо и бокал и вручает их Гриви со словами: «А теперь, Гриви, ступайте к одру больного и передайте ему, что я хочу выпить с ним бокал вина. Если он откажется, то, значит, он действительно очень плох».

Гриви просит избавить его от этого поручения, но, так как принц настаивает, ему приходится идти. Заглянув в комнату к Шеридану, Гриви застает его лежащим в постели. Шеридан сразу же открывает глаза и говорит: «Заходите. Я вижу, это какая-то шутка принца, но мне сейчас совсем не до шуток».

Гриви приносит Шеридану свои извинения и отправляется обратно с невыпитой бутылкой. Только после этого принц соглашается поверить, что Шеридан болен. Часа в два ночи, когда ужин давно уже окончен и в разгаре танцы, появляется Шеридан, густо напудренный и нарядно одетый с головы до ног. Он заходит поужинать на кухню, шутит со слугами, одним духом выпивает бутылку бордо, возвращается в бальный зал и танцует без передышки до четырех часов утра.

На многолюдном балу в доме леди Каролины Шеридан входит в узкий кружок избранных, которые, уединившись на первом этаже, ужинают в обществе леди Мелбурн и принца и засиживаются за столом до шести утра. Весь следующий день Шеридан мертвецки, беспробудно пьян.

Шеридану необходимы «свежий воздух, покой и здоровый образ жизни» — блага, которые ему редко удается вкусить. Всеми этими благами он пользуется, когда гостит несколько дней в Ричмонд-хилле, но эти дни слишком мало значат в его жизни. Он с удовольствием занимается хозяйством в своем полсденском имении, любит ходить под парусом и иногда посвящает этому занятию свой досуг, но чаще всего он ведет нездоровое городское существование: ночной образ жизни, духота переполненных залов, лихорадочная погоня за развлечениями.

Умирает его верный друг и собутыльник Ричардсон. Шеридан, задержанный герцогом Бедфордским, с которым у него было срочное деловое свидание, является на похороны с четвертьчасовым опозданием и обнаруживает, что церемония погребения уже совершена, так как владелец похоронного бюро торопился и не мог ждать. Ближайший друг покойного в отчаянии. Ведь теперь в городе станут говорить, что, даже когда нужно было отдать последний долг праху своего самого дорогого друга, он и тут проявил вопиющую необязательность. Священник, тронутый его горем и мольбами, соглашается повторить отпевание, и это приводит непунктуального друга Ричардсона «в состояние какого-то скорбного ликования». Однако по возвращении в Лондон Шеридан испытывает такой острый приступ отчаяния и горя, что начинает биться головой о дверь ближайшего дома. А пару недель спустя, встретившись с лордом Тэнетом и выслушав от него соболезнование, Шеридан отвечает в своей обычной легкомысленной манере: «Да, такая неприятность! А все из-за того, что он пил это гнусное бренди с водой».

Но на самом деле Шеридан глубоко переживает эту утрату. «Если ты станешь говорить о том, что собираешься теперь уйти от меня, — пишет он жене, — то, видит бог, это меня доконает. Я совсем разбит, не могу ни спать, ни есть». Дело в том, что Эстер, так же как в прошлом Элизабет, настаивает на раздельном жительстве. Однако вскоре она примиряется с супругом.

Шеридан берет под свое покровительство Тома Степни, камердинера и секретаря герцога Йоркского. Однажды оба они крепко выпили, и Шеридану взбрело в голову представить Степни какому-то незнакомцу, что он и сделал со следующими словами: «Я страшно люблю знакомить людей с моим другом Степни, когда могу представить его в наиблагоприятнейшем свете; уже сейчас у него язык заплетается, а после того, как он выпьет еще стаканчик, он вовсе лишится дара речи — вот тогда я и представлю его вам».

Степни, которому эта шутка не очень понравилась, впоследствии пытался отыграться. Воспользовавшись удобным случаем, он говорит Шеридану, что хотел бы задать ему один деликатный вопрос; может ли он, как друг, рассчитывать на искренний ответ? Шеридан отвечает утвердительно. «Дело вот в чем, — говорит Степни. — В обществе поговаривают, что вы утратили свои таланты и превратились в пустого болтуна. Я по мере возможности старался оспаривать подобные утверждения, но теперь вижу, что с каждым днем они становятся все более основательными. Так скажите же мне, Шеридан, по совести — это правда?»

Вечером 24 февраля 1809 года Шеридан сидит на своем обычном месте в палате общин и готовится выступить по вопросу о войне в Испании, как вдруг за окнами взметается багрово-красное зарево. Вскоре становится известно, что горит Друри-Лейн. Парламентарии предлагают прервать — в знак уважения к Шеридану — заседание палаты, но Шеридан просит палату воздержаться от подобного выражения сочувствия и не откладывать государственную работу на благо империи из-за его личных несчастий. Он спокойно выходит из зала и направляется к месту происшествия.