Шеридан - [116]

В результате Питт подает в отставку. Как только Питт слагает с себя полномочия премьер-министра, Георг поручает Аддингтону сформировать кабинет. Спикер намерен отказаться от этого поручения. Его связывает с Питтом тесная дружба. Они вместе росли и дружат с детства, а еще раньше дружили их отцы. Видя, что Аддингтон колеблется, Питт приходит ему на помощь: он убеждает своего друга занять освободившийся пост. Полагая, что Питт еще вернется к власти, Аддингтон скромно говорит о себе как о «временно исполняющем обязанности».

Ни примерное трудолюбие, ни благие намерения Аддингтона, увы, не искупают его серости и бездарности. Зато он кумир джентри — мелкопоместных нетитулованных дворян. Человек самодовольный и благонамеренный, крепкий в вере и узкоограниченный в своих взглядах и симпатиях, он пользуется у них полным доверием. Аддингтон им понятен, ведь и сам он — один из них. Отличаясь прямотой и общительностью, он шутливо называет себя на склоне лет «последним из портвейнолюбивой фракции». Сама его посредственность больше по душе джентри, чем величие Питта. Он твердо убежден, что государственным деятелем может быть только тот, кому совершенно безразлично, как он умрет: в собственной постели или на эшафоте.

Фокс отзывается о государственных способностях Аддингтона с высокомерным презрением. На одном большом приеме он во всеуслышание заявляет: «Ей-богу, милорд Солсбери был бы лучшим премьером; жаль, он незаменим на посту придворного танцмейстера!»

Кабинет Аддингтона представляет собой слабое правительство, составленное из бесцветных и пустых людей. Его члены — в лучшем случае добродушные педанты, погрязшие в мелочах. Шеридан сравнивает их с мутным осадком на дне бутылки доброго токайского. Но сила сильных, противостоящих этой компании, раздроблена на десять-пятнадцать фракций.

В один прекрасный день Шеридан, придя к Фоксу поговорить о делах, с изумлением узнает, что его друг совещается за запертой дверью с лордом Гренвиллом. Шеридана забавляет эта неожиданная комбинация: Фокс — сторонник мира любой ценой, а Гренвилл — воинственный министр иностранных дел в кабинете Питта; Фокс горяч и своенравен, а Гренвилл (человек с душой лавочника) холоден и расчетлив.

И еще один фактор влияет на расстановку политических сил. На арену большой политики вновь выходит принц Уэльский; пока что он колеблется, не зная, кому отдать предпочтение — Питту или Фоксу.

Опять, как и встарь, Шеридан играет свою роль великого визиря Карлтон-хауса, куда его теперь то и дело призывают на тайные дружеские беседы, продолжающиеся с полуночи до четырех утра — без ужина и «без единого глотка вина». В самом начале 1803 года, когда здоровье короля опять ухудшается и снова складывается впечатление, что принц вот-вот станет регентом, Фокс, несмотря на все свое презрение к принцу, является к нему и внимательнейшим образом выслушивает его. Питт держится в тени, но его агенты ведут оживленные переговоры. Что касается Гренвиллов, то их нетерпеливое стремление поскорее сговориться с принцем выглядит почти неприличным. Напротив, Шеридан, хотя он и в большом фаворе у принца, ничего у него не просит и не потакает его прихотям. Больше того, рискуя вызвать неудовольствие его высочества, он осмеливается перечить его желанию сразиться с французами. Тем не менее он продолжает оказывать на принца решающее влияние. Георг постоянно приглашает Шеридана к обеду, льстит ему; он то и дело требует своего неутомимого «великого визиря» к себе и без зазрения совести эксплуатирует его. Тщетно он снова и снова умоляет Шеридана сказать, как бы он мог отблагодарить его. Правда, Шеридан принимает кое-какие подарки для своего сына: полторы тысячи фунтов стерлингов для юного Алкивиада в результате развода Тома и восемь тысяч фунтов — скрепя сердце — для устройства политической карьеры Тома. В 1804 году Том получает назначение на должность личного адъютанта лорда Мойра в Эдинбурге, а затем его назначают генеральным вербовщиком в Ирландии. Наконец и для себя Шеридан принимает должность генерального казначея герцогства Корнуоллского (дающую около 1400 фунтов годового дохода).

Но после того как Том вновь женится, он пытается уговорить принца передать эту должность его сыну. Принц отказывается сделать это, мотивируя свой отказ единственно тем, что в свете репутации, которой пользуется Шеридан, «выбор его кандидатуры на эту должность не только оправдан, но и делает ему, принцу, честь».

Шеридан настраивает принца в пользу Фокса. Но хотя Шеридан не устает расточать по адресу Фокса похвалы, он расходится с вигским оракулом во взглядах. Шеридан отказывается поддержать его политику мира любой ценой и выступает за военные приготовления, осуществляемые Аддингтоном. Англия переживает трудное время. Стране угрожает французское вторжение. Шеридан не может одобрить компромисса с Наполеоном и не желает приветствовать его как освободителя народа. Он не щадя сил старается открыть своим соотечественникам глаза на то, какую опасность представляет этот завоеватель. «Разве мы не видим, — восклицает он, — что они посадили древо свободы в саду монархии, где оно продолжает приносить все те же редкие и роскошные плоды?.. Нет, не славы они ищут — они уже пресытились ею; и не территории они домогаются — захваченные территории уже стали для них бременем. К чему же тогда они стремятся? Они стремятся завладеть тем, что им действительно нужно: кораблями, торговлей, кредитом, капиталом. Да, они покушаются на жизненные основы Великобритании, на ее мышцы, кости и нервы, на кровь ее сердца». Только «самый низкий и подлый из людей» предпочтет приверженность какому-либо партийному принципу интересам надежной защиты Англии. Что до него, то он никогда не принесет интересы английского государства в жертву фракционности. Наполеон полностью изменил его взгляд на французскую революцию.