Шепоты старой усадьбы - [60]

— Анька! Ты жива там?

— Да, — я даже слегка улыбнулась. Все нормально, все будет нормально.

— Может, мне приехать? Обещаю, буду вести себя прилично. Не как Толян.

На этот раз я прыснула.

— Не нужно, все хорошо. Ты наблюдаешь за домом Кашиной?

— Уже нет. Скучно с ней. Сидит дома целыми днями.

— Не сочиняй, ты следишь за ней, — я глянула на наручные часы, — не больше трех часов.

— Ну вот, она просидела дома все эти три часа. Мне наскучило, и я поехал домой, благо близко. Давай, Анька. Если что, звони.

— Ага.

Я сбросила и почувствовала нечто сродни экстазу. Это что, счастье? Глупости какие. Счастья не бывает. Его выдумали романтики типа Толика.

Я вышла из кабинки и потопала к двери в коридор, уже особо не прячась, и тут…

Не контролируя себя от ужаса, я издала громкое «Ах!» и выронила телефон. Подняла руки с намерением зажать себе рот, но они так и повисли в воздухе, парализованные ужасом. А все потому, что ручка двери, выходящей в коридор, начала шевелиться.

Мое междометие злоумышленник, конечно, слышал, но это не придало ему желания бросить все и бежать. Он меня не боялся. А в животном мире это всегда означает, что это мне нужно его бояться. Люди — те же животные, по крайней мере биологически. Его не спугнула мысль, что здесь кто-то есть. Хотя горящий в помещении свет так и так на это указывал. Впрочем, свет могли забыть выключить, зато мое «ах» выдавало меня с потрохами. Но нечто по ту сторону продолжало доводить ручку до конца, чтобы дернуть на себя дверь, зная, что здесь кто-то есть. Так для чего? Чтобы убить меня? О Боже…

— Кто здесь?! — завизжала я как полоумная. На случай, если оно все-таки не слышало моего первого восклицания, могло сработать.

Может, это случайный гость? Просто ищет меня? Допустим, охранник?

Входная дверь заперта! На два замка!!

Ввиду того что я не помнила, заперла ли эту дверь, дверь в санузел, идя в кабинку звонить Смирнову, я начала истово молиться про себя, чтобы оказалось, что все-таки заперла. От ужаса, пожирающего меня изнутри, выступили слезы и похолодела спина. Я раньше не знала, что от страха можно плакать. Не от боли — у меня ничего не болит, ни душа, ни тело. От страха. От эмоции. Вот насколько она сильная. Может, я зря все это время недооценивала эти проклятые эмоции? Раз они могут быть настолько сильными, значит, они чего-то стоят.

Дверь дернулась, но не поддалась. Слава тебе, Господи! Я додумалась запереть ее.

Дверь задергалась сильнее.

Мои глаза расширились и едва не вылезли из орбит. Да, и такое бывает от испуга. Может, я зря приписала себе победу? Ведь дверь хлипкая, оно вполне может ее выбить.

Стоп. Какое на фиг «оно»? Если бы это был призрак, никакие двери его бы не остановили. Это человек.

Да, но я безоружная… Так что в этом случае не знаешь, что лучше.

— У меня телефон с собой! — крикнула я что есть мочи. — Не уйдете, я вызову полицию!

Тишина.

Неужели помогло?

Я продолжала стоять, пялясь на дверь и считая секунды до своего конца. Через пару минут я поняла, что конец отменяется. Осмелев, я открыла дверь и выглянула наружу. Никого не было.

Я вернулась в холл и проверила входную дверь. Заперта. Кем бы он ни был, он покинул дворец как-то иначе (ключи торчали в одном из замков, так что, даже имей он ключи от входа, проделать такое невозможно). Или вовсе не покинул. Может, он тут живет? Прячется в потайных нишах, использует потайные ходы, чтобы перемещаться? Может, поэтому мы никак не поймем, откуда он приходит, потому что он не приходит? Он здесь всегда.

— Бред, — сказала я себе, помотав головой. Это сейчас данное здание пустынно, но раньше тут работали люди, было несколько организаций, ночные сторожа несли вахту… Не мог столько времени здесь жить человек, никем не замеченный.

Андрей перезвонил через полчаса.

— Ну как? Ты жива, я смотрю?

— Я смотрю, тебя это не очень радует? — огрызнулась я.

— Ни в коем случае. Он все ходит?

— Нет. Ушел. — Подумав, добавила: — Вроде бы.

— А, ясно. Ну, спокойной ночи!

Смирнов отключился до того, как я успела сказать в ответ какую-нибудь гадость.

* * *

Спать, я, конечно, не смогла. Вздрагивала от каждого шороха, ожидая, что мне вот-вот накинут на шею удавку. И только мысль о том, что скоро все закончится, не давала совсем раскиснуть или вовсе свихнуться.

В половине десятого они появились оба.

— Мы с Тамарой ходим парой, — по обычаю, подколола я, впрочем, безэмоционально. Весь запас эмоций ушел на столкновение с незримым некто минувшей ночью.

Ребята не обиделись, и даже Толик не кинулся опровергать, заявляя, что встретились по дороге. Может, в связи с моей интонацией они не придали шутке должного значения, а может, уже привыкли.

Или третий вариант. Реально сдружились.

Я покачала головой. Да нет, вряд ли. Иначе как понять Толю, который без конца повторяет, что Андрею не стоит верить?

— Ну что, красавица, — подмигнул мне Смирнов, — подключаемся к камере?

— Конечно. Я всю ночь не спала — ждала этого момента.

Мы уселись втроем на диван. В тесноте да не в обиде. Глядишь и станем все одной большой и дружной семьей.

Толя приобнял меня за плечи, дескать, знаю, что тебе пришлось пережить, крепись, я с тобой. Только вот откуда он знает? Стало быть, с майором они если и встретились по пути, то где-то далеко отсюда, раз тот успел все рассказать. Но где тогда вопрошания: «Почему не мне позвонила, а ему?», справедливые, между прочим? В то же время именно Смирнов ответственен за камеры, это была его операция, вполне логично, что за советом я обратилась именно к нему, тем более что я на тот момент даже не знала, сумел ли Ткаченко починить свой телефон. Возможно, Толя так и понял, поэтому не стал донимать ревностью.