Шепот звезд - [2]

Шрифт
Интервал

Часть первая

Глава первая

В тридцатые героические известный полярник Иван Ильич собирался поменять свою фамилию Крестинин — в целях борьбы с религиозным дурманом — на Кретинин. Эту легенду пустила гулять ближайшая подруга Марии Гавриловны, жены Ивана Ильича, Софья Марковна («Сонька») после очередной на идейной почве стычки с ее мужем. Сонька и сама была и безбожницей, и большевичкой и также, борясь с идеологической заразой, несла в массы ахинею, но то, что извинительно нести с высокой трибуны, выглядело полным кретинством в кругу своих. А Сонька была своей с тех далеких лет, когда начала заниматься в ОСОАВИАХИМе парашютным спортом под руководством инструктора Крестинина, да и потом следовала с «кроткой Марией» (так она прозвала подругу) как тень.

Сонька стала известной в журналистских кругах после того, как ее браттоже журналист и тоже Золотов — погиб при спасении знаменитых на весь мир летчиц Гризодубовой, Осипенко и Расковой. То есть он не то чтобы спасал, а прилетел к месту падения самолета «Родина» в группе журналистов и местного начальства на ТБ-3. То есть даже не прилетел, а его привезли для освещения в прессе исторического события. И в этот огромный четырехмоторный бомбардировщик конструктора Туполева, отбывавшего в то время наказание, врезался сопровождающий его «дуглас»: летчик «дугласа» решил показать летчицам, проведшим десять дней в тайге на шоколадках «высший пилотаж», хотя ни ТБ-3, ни «дуглас» не должны были вообще лететь на место вынужденной посадки. На глазах молодых женщин погибло шестнадцать человек, в том числе и Сонькин брат. Сонька в свите журналистов провожала героинь-летчиц из Москвы со Щелковского аэродрома и узнала о гибели брата лишь через год.

Погибших, в том числе и Золотова, бросили в тайге, чтобы не омрачать праздника победы отечественной авиации; трех летчиц с ликованием встречала вся страна, весь советский народ. Тогда-то о Соньке и услышали в очень узких кругах как о сестре того, кто до последнего мгновения жизни исполнял свой журналистский долг, полагая, наверное, что эволюции «дугласа» вокруг ТБ-3 запланированы программой спасения.

Крестинин-старший знал этот случай от самой Валентины Степановны Гризодубовой, но в узких кругах того времени умели молчать о событиях, которые проходят в тени от общественности и не становятся предметом истории и энциклопедий.

Но пик известности Софьи Марковны был впереди, когда началась перестройка и пришла свобода. Все помнят случай, когда коммунисты и комсомольцы во главе с президентом и группой наиболее юрких идеологов марксизма-ленинизма рвали свои членские билеты и швыряли в лицо того, кто для них еще вчера олицетворял ум, честь и совесть. Тогда же — это многие помнят — в городе N принялись сдергивать памятник самого человечного, и Ильич пришиб своей кепкой трех комсомольцев; один из них оказался племянником Софьи Марковны — не то Сеня, не то Миша. Трех героев, которые перед гибелью смело порвали билеты, провожал весь город. Цветы, музыка, шествия, песни рок-групп. Новые властители по привычке несли с высоких трибун слова, в которые сами не верили, а президент не то Газпрома, не то просто президент сказал со слезой в голосе: «Простите нас, мы вас не уберегли…» Во время этого всенародного горя на трибунах замелькала и Софья Марковна.

Но все это впереди, а пока «Союз нерушимый» стоял во главе прогрессивного человечества, Софья Марковна верой и правдой служила партии, а племянник только-только вступил в ряды ВЛКСМ и знать не знал, ведать не ведал, что закончит свои дни под чугунной кепкой того, чей силуэт носил у сердца. Потом, правда, выяснилось, что погиб не племянник, а однофамилец, однако это не помешало Софье Марковне на гребне славы и всенародной скорби получить какую-то международную премию свободных журналистов и пластиковую карту на ежемесячную гуманитарку по линии какого-то международного центра. Племянник Софьи Марковны — живой и здоровый — со временем станет бизнесменом и владельцем авиакомпании «Голден Эрроу», непонятным образом отпочковавшейся от Аэрофлота. Однако все это впереди.

Крестинин-самый младший — Витек — белорозовый и кудрявый, как оперный Лель, не уступающий по части юмора «тете» Соне, повторил ее остроумную шутку о желании отца поменять фамилию среди однокашников-студентов и получил прозвище Кретин-С-Хвостом, что ему очень не понравилось. Он перестал убирать свои льняные кудри в хвост, потом остригся накоротко, к радости отца, но так и остался Кретином-С-Хвостом. Не будучи украшением собственного института, куда попал через отца, он решил, никому ничего не сказав, перевестись в другой вуз, где бы не знали о его кретинстве. Но попал, как последний кретин, в армию выполнять интернациональный долг. И погиб. Нет, не в бою, а во время купания: ударился головой о невидимый под водой бетонный столб. И это пронзило душу матери, «кроткой Марии», и она отошла от земной суеты в жизнь вечную без каких-либо признаков болезни, будто уснула. На нее, говорят, очень подействовали слова, произнесенные на похоронах Витька ее любимой подругой: Софья Марковна сказала, что Витек был слишком красив для этого мира и место его — среди ангелов небесных. Кроткая Мария — так говорили уже на ее похоронах — сама ангел во плоти — примкнула к сонму ей подобных. А Иван Ильич будто потерял собственную душу и замкнулся в себе.


Еще от автора Александр Степанович Старостин
Второй круг

Остросюжетный роман о жизни современного крупного аэродрома. Герои романа — молодые люди 60–70-х годов, служащие гражданской авиации. Особое внимание в романе уделяется моральным проблемам.


Спасение челюскинцев

Документальная повесть о спасении челюскинцев во льдах Чукотского моря советскими летчиками в 1934 году. Это одна из многих ярких страниц нашей советской истории. Предисловие Героя Советского Союза летчика А. В. Ляпидевского.


Адмирал Вселенной

Академик Сергей Павлович Королев начал заниматься ранетами тогда, когда многие ученые и конструкторы называли ракеты чудачеством. Книга эта о молодости Королева, о времени создания Группы изучения реактивного движения (ГИРДа) и о том, почему именно этот период определил направление всей жизни академика С. П. Королева.


Рекомендуем почитать
Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Записки босоногого путешественника

С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.


Серые полосы

«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».


Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви

Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.


Неконтролируемая мысль

«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.