Шепот - [84]
Гизела не спорила. Они вообще старались жить ровно, придерживаясь солидности во всем, превыше всего ценили покой, словно бы хотели возместить все запасы душевной энергии, исчерпанные за годы войны и мутные послевоенные времена, когда обоим им приходилось нелегко. Взять хотя бы те почти трехлетние блуждания Вильфрида по карпатским лесам или историю о убийством американского майора, из которой Гизела выпуталась лишь благодаря тому, что пьяные американские солдаты линчевали Ярему и уничтожили все протоколы в полицейском управлении. А потом сами американцы извинились перед Гизелой, потому что обвинение против нее отпало само собой.
За эти годы у них стало больше знакомых. У Вильфрида были друзья даже в земельном управлении, его хотели избрать в депутаты ландтага, но он скромно отклонил свою кандидатуру, так как превыше всего ценил спокойствие и невмешательство в политическую неразбериху.
Когда через несколько дней после разговора Гизелы относительно Югославии его пригласили к прокурору земли Гессен, он удивился, что прокурор - его добрый знакомый государственный советник Тиммель - не позвонил ему сам, не приехал попросту в госта и в дружеской беседе не изложил того дела, какое у него было, хоть и то сказать - какое дело могло быть у прокурора к доктору Кемперу!
Нервничая и даже разгневавшись, Кемпер поехал к прокурору, собираясь сказать ему откровенно, что настоящие друзья так не поступают. Но его намерение не осуществилось, так как прокурора не было и Кемпера принимал его помощник, тихонький чиновник со стыдливым румянцем на тщательно выбритых щеках.
- Известно ли герру доктору…-начал он после приветствия и краткого обмена банальными фразами о том, о сем… - Но вы не подумайте. Я не хотел бы…
- Ну что вы! - добродушно развел руками доктор Кемпер.- Прошу, прошу.
- Нет, нет, это просто. Знаете… Известно ли вам, что… каплунов надо откармливать не зерном, а…
- Я привык их есть, а не откармливать! - захохотал Кемпер, удивляясь, что чиновник тратит время на такие пустяки.
- Да, да, - сказал тот. - Собственно, я не об этом.
- Я понимаю. Не могли же вы пригласить меня только, чтобы… о каплунах. Я вас слушаю.
Чиновник начал о деле. Говорил долго и путано. Но все равно: как он ни путал, как ни завертывал огонь в бумажки бюрократических недомолвок, пламя прожигало их все, уголек уже обжигал Кемперу кончики пальцев, он перебрасывал его с ладони на ладонь, дул, на него. Не помогало. Из чиновкичьих россказней выходило, что он, доктор Кемпер, не может более открыто практиковать в городе («Но ведь это же мой родной город, если я не ошибаюсь!»). Да, да, он действительно не ошибается, но дело в том, что, как это ни трагично звучит, ему нельзя будет не то что заниматься врачебной практикой, но и вообще проживать в нем в дальнейшем, если… Ибо это вызовет… Чиновник долго не мог подыскать соответствующего слова. Попросту говоря, герр доктор все понимает, должен понимать, мы живем в такие тяжелые времена, что невольно приходится понимать все, даже если эта чушь, идиотизм.
- Очевидно, речь идет о чьих-то, интригах? - попытался было высказать догадку доктор.
- Нет, нет, боже сохрани, какие могут быть интриги против столь уважаемого гражданина!
- Тогда что же - инструкция?
- Мы живем в конституционной стране, хвала богу, и все, что касается наших граждан, обусловлено только конституцией, а не какими-то полицейскими инструкциями. _
- Тогда какого же черта!…
- Просто - опииия, общественное мнение. Прежде всего зарубежное.
- Мы уже стали опять такими несчастными, что прислушиваемся к тому, что о нас говорят чужеземцы?
- Но пусть герр доктор меня правильно поймет, речь, идет также и о нашей опинии. Ваше прошлое…
- До моего прошлого никому нет дела!
- Это так, и мы, собственно, тоже придерживались такого взгляда десять лет назад. Тогда мы считали, что для пользы нации, для нашего молодого поколения… Просто было бы непедагогично нам самим поднимать некоторые дела, преследовать наших людей…
- Преследовать? Вы имеете в виду меня?
- К сожалению…
- И это преследование, как вы говорите, означает для меня отказ от врачебной практики в Вальдбурге? Гм… Не знаю, так ли это законно, но у меня есть сбережения… В конце концов, я могу расстаться с так называемой врачебной практикой. Щупать потные животы и заглядывать в вонючие рты - это не такая уж и приятная вещь, если хотите. Можно только пожалеть, что я столько лет отдал хилым жителям Вальдбурга…
- Сочувствую, герр доктор. Однако…
- Вы еще не все сказали?
- Да, к сожалению, не все…
- Но в чем же дело, черт бы забрал вашу вежливость и нерешительность.
- Бонн требует вашей выдачи. Экстрадиции.
- Экстрадиций? Куда? Кому?
- Полякам. Федеративное правительство сделало запрос у нашего земельного правительства…
Кемпер заметно побледнел. Как могли его отыскать? Конечно, он был дураком, что ни разу не изменил фамилии тогда - ни в концлагерях (там это было невозможно), ни у бандеровцев, ни дри возвращении домой. Мог бы принять фамилию Гизелы, и сам черт его не отыскал бы.
- Вы это серьезно? - спросил он чиновника.
- Да, я… Видите ли, я разговариваю с вами неофициально. Меня попросил государственный советник Тиммель. Он не хотел причинить вам… В то же время… Тут, видите ли, дело касается уже некоторых вещей. У меня. есть связи… Я мог бы…
Видный украинский романист Павло Загребельный, лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии УССР имени Т. Г. Шевченко, в своем новом романе «Роксолана» повествует об удивительной судьбе украинской девушки Настасьи Лисовской, угнанной в XVI веке с Украины и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство.Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного (Завоевателя) — самого могущественного султана Османской империи.Овладев вершинами тогдашней восточной и европейской культуры, эта знаменитая женщина под именем Роксоланы вошла в историю и играла значительную роль в политической жизни своего времени.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
Библиотека проекта «История Российского Государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.Продолжает Библиотеку легендарный роман Павла Загребельного «Евпраксия». Это история русской княгини, девочкой-подростком очутившейся на чужбине и отданной в жены немецкому маркграфу. Самым невероятным образом Евпраксия стала королевой Священной Римской империи Адельгейдой...Роман Павла Загребельного — увлекательное художественное исследование человеческих судеб, каждая из которых не утратила значение и сегодня.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Вы держите в руках знаменитый роман о Хуррем! Книга повествует об удивительной судьбе славянской девушки, украденной в XVI веке и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство. Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного — самого могущественного правителя Османской империи.Действие романа разворачивается на фоне событий, произошедших после казни близкого друга султана — Ибрагима-паши. Главная героиня — Хуррем Султан (Роксолана) — борется за свою любовь с очередной соперницей, иранкой Фирузе.
Исторический роман известного писателя П. А. Загребельного (1924–2009) рассказывает об удивительной судьбе украинской девушки Анастасии Лисовской, захваченной в плен турками и, впоследствии, ставшей женой султана Сулеймана Великолепного. Под именем Роксоланы она оставила заметный след в политической жизни своего времени.Книга также выходила под названием «Роксолана. В гареме Сулеймана Великолепного».Перевод: И. Карабутенко.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.