Шепот - [83]
- Вы не имеете права уехать отсюда. Приказывал или умолял?
- А еще что? - спросила она, засмеялась и, обхватив руками бук, завертелась вокруг него, и листья под ее ногами зашуршали так удивительно, что он даже вздрогнул.
- Вы не можете уехать отсюда, - проговорил упрямо.
- Почему же?
Она выглянула из-за бука, пытаясь и дальше играть роль шаловливой девочки, а у самой в голосе уже чувствовалась взволнованность.
- Почему? - спросила опять и еще раз хотела обкрутиться вокруг бука, но, видно, не решилась и осталась там, по ту сторону темного дерева, и он видел только краешки косынки и руки, крепко державшиеся за гладенький ствол. Поборол в себе искушение схватить эти руки в свои, схватить, чтобы никогда уже больше не выпустить, Сказал угрюмо:
- Вообразите себе, что какой-то человек… один мужчина… не может без вас жить…
- Разве это означает, что я тоже не могу без того… без того мужчины?
- Раз он не может без вас, значит, и вы не можете без него, - почти шептал он.
Она молчала. Не было спасения от его безумства. Выглянуть из-за бука не отважилась. Почему-то мелькнула мысль, что он похож сейчас на давнего Ростислава. Сухие глаза фанатика и крепко стиснутый рот человека, привыкшего добиваться своего. Все мужчины, видимо, такие. В конце концов, все на свете одинаково и мир одинаков.
Она оторвалась от бука, почти оттолкнулась от него и быстро пошла назад к заставе, блуждая между деревьев, убегая из этого удивительного дивного леса, может, единственного в ее жизни, ждала, что он позовет ее или жо догонит и снова станет говорить волнующие слова о человеке и мужчине… Но он только стоял и смотрел ей вслед.
Ростислав всё еще сидел, окруженный пограничниками, все ждали, что он скажет об игре их товарища. Замечтавшийся Микола играл что-то тихое-тихое, как далекий сон, он превзошел сегодня самого себя. Товарищи его почувствовали это, и им особенно хотелось узнать мнение артиста о Миколе, но Ростислав не слышал ничего и не хотел ничего знать, кроме одного: где она, что она делает в этот миг, когда вернется?
Ерзал, заглянул в темнеющее окно и даже отшатнулся - такой немилосердной чернотой плеснул на него из окна осенний вечер.
Когда открылась дверь и Богдана встала в ее черном проеме, Ростислав вскочил и, наступая на ноги пограничникам, побежал к жене. Задохнулся от крепкого лесного воздуха, который до сих пор окутывал ее невидимым облаком, трагически схватился за горло, слоэно бы пытался извлечь из него какие-то необыкновенные звуки. Она слишком хорошо знала этот жест.
- Довольно паясничать, - сказала просто, - собирайся, поедем.
Аккордеонист замолк: Солдаты смотрели на Богдану с упреком.
Ростислав, который уже хотел было бежать за саквояжем, передумал, быстро подошел к Миколе, похлопал его по плечу, процедил:
- У вас что-то есть…
Повертел перед глазами парня холеной рукой, как бы показывал ему манящий плод славы, добавил еще: - Трудитесь…
Газик трясся на камнях, и пассажиров тоже трясло в машине, как картошку в мешке. Ростислав все время надвигался тяжелым телом на Богдану, она отталкивала его, стараясь забиться в самый дальний, угол, но опять под колесо попадал круглый, как баранья голова, камень, и опять тяжелое тело Ростислава бросало прямо на нес, и он шептал ей в лицо с тревожной ненавистью:
- Почему ты так долго ходила? И опять.
- Что вы делали в лесу? И еще.
- Что он говорил тебе там? Или…
- Я знаю: ты думаешь теперь о нем. Он тебе понравился. Я все знаю!
Она долго молчала, потом не выдержала. Когда Ростислав снова надвинулся на нее, она сказала громко, так, что услышал даже водитель:
- Если ты не замолчишь, я выйду из машины и пойду пешком.
Это его испугало, и он затих.
2.
В то лето Гизеле ни с того ни с сего захотелось поехать на отдых в Югославию.
- Моя милая, - сказал ей доктор, - для истинных немцев, как мы с тобой, не может быть лучших курортов, чем немецкие. Если же ехать за границу, то надо выбирать Италию, в крайнем случае Ниццу. Но какая-то там Югославия! Это дорого, и никакого комфорта.
- Это дешево, дешевле, чем ты просидишь на своих немецких водах, а адриатические курорты не уступают самым фешенебельным, -.упорно стояла на своем Гизела.
- Да ты-то откуда знаешь? - удивился Кемпер.
- Интересовалась. Кое-кто из Вальдбурга уже ездил. Рассказывают, что это чуть ли не даром.
У Кемперов уже была собственная машина, доктор довольно успешно практиковал. Гизела, несмотря на свои годы и немалые переживания в прошлом, хорошо сохранилась, почти не постарела. Точно в ней сидел какой-то неугомонный бес, толкавший ее всякий раз на новые причудливые выходки. Кемпер даже мог думать, что жена его с каждым годом словно бы молодеет. Она утомляла и раздражала его глупыми прихотями, он не всегда потакал ей, однако иногда удовлетворял ее капризы, просто не имея сил к сопротивлению, на этот же раз решил не сдаваться.
- Я не поеду ни в какую твою Югославию, - сказал он жене. - Можешь выбросить из головы все те страны, где хоть немного пахнет социализмом.
- И Египет?
- Можешь приплюсовать к ним и Египет. Если наших деловых людей эта нищенская страна привлекает своим ненасытным рынком, то меня она не заманит даже пирамидами. Я европеец, моя милая!
Видный украинский романист Павло Загребельный, лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии УССР имени Т. Г. Шевченко, в своем новом романе «Роксолана» повествует об удивительной судьбе украинской девушки Настасьи Лисовской, угнанной в XVI веке с Украины и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство.Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного (Завоевателя) — самого могущественного султана Османской империи.Овладев вершинами тогдашней восточной и европейской культуры, эта знаменитая женщина под именем Роксоланы вошла в историю и играла значительную роль в политической жизни своего времени.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
Библиотека проекта «История Российского Государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.Продолжает Библиотеку легендарный роман Павла Загребельного «Евпраксия». Это история русской княгини, девочкой-подростком очутившейся на чужбине и отданной в жены немецкому маркграфу. Самым невероятным образом Евпраксия стала королевой Священной Римской империи Адельгейдой...Роман Павла Загребельного — увлекательное художественное исследование человеческих судеб, каждая из которых не утратила значение и сегодня.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Вы держите в руках знаменитый роман о Хуррем! Книга повествует об удивительной судьбе славянской девушки, украденной в XVI веке и проданной на стамбульском невольничьем рынке в рабство. Обладая блестящим умом, необыкновенной силой воли и привлекательной внешностью, она из бесправной рабыни стала женой султана Сулеймана Великолепного — самого могущественного правителя Османской империи.Действие романа разворачивается на фоне событий, произошедших после казни близкого друга султана — Ибрагима-паши. Главная героиня — Хуррем Султан (Роксолана) — борется за свою любовь с очередной соперницей, иранкой Фирузе.
Исторический роман известного писателя П. А. Загребельного (1924–2009) рассказывает об удивительной судьбе украинской девушки Анастасии Лисовской, захваченной в плен турками и, впоследствии, ставшей женой султана Сулеймана Великолепного. Под именем Роксоланы она оставила заметный след в политической жизни своего времени.Книга также выходила под названием «Роксолана. В гареме Сулеймана Великолепного».Перевод: И. Карабутенко.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.