Шепот в темноте - [5]

— Добро пожаловать, — приветствовала их Мэгги, когда они вышли из машины. — Обед готов. — Она бросила взгляд на Кейта, на его беспомощные руки, которые лежали на пледе, прикрывавшем колени. — Мы оставим его здесь, на солнышке — так будет лучше.

«Лучше» потому, что, если его рассудок здоров, он поймет все, о чем они будут говорить? Доктора советовали поддерживать в нем спокойное, счастливое состояние духа, чтобы психологические перегрузки не мешали его выздоровлению. Значит, он не узнает, что сегодня состоялось предварительное судебное заседание, на котором было вынесено заключение, что его двоюродного брата убили.

Догадывается ли Кейт, что Клайв мертв?

Когда все направились к дому, Ливи заметила, что Кейт глазами следит за ними, улыбнулась ему и помахала рукой. Потом, движимая внезапным порывом, она повернулась, чтобы пересечь лужайку и поговорить с ним.

Ее остановил резкий и властный голос Мэгги:

— Не трогай его, Ливи. Мне не хочется, чтобы он придавал значение вашему появлению здесь в такое время.

В этот час Адриана должна была сидеть за мольбертом в отделении дизайна фирмы Беренжеров, а Саймон — за директорским столом, ведь теперь он руководил делами фирмы. Со смертью Клайва перед ней и Саймоном открывалось новое будущее.

ГЛАВА 2

Обед был накрыт на столе, вытянувшемся вдоль открытого окна гостиной. Из сада доносился сильный полдневный запах левкоев и роз. Ивы склоняли зеленые ветви к озеру, в незамутненной глади которого отражались плывущие лебеди. Озера были национальным достоянием, поэтому в них запрещалось купание и прогулки на лодках. Окаймленные деревьями, среди которых попадались редкие домики, они казались средоточием тишины и покоя.

— Ну, что решили? — требовательно спросила Мэгги, когда все расселись.

— Преднамеренное убийство, совершенное неизвестными лицами.

— О! — Она сверкнула глазами в сторону Ливи.

— Другого заключения и быть не могло, — сказал Саймон, словно повторяя вызубренный урок.

— Вас так долго не было, что я начала беспокоиться.

— Было слишком много свидетелей, судья наслаждался звуками собственного голоса, а присяжные отсутствовали целую вечность.

— Значит, у них не было единого мнения! — нахмурилась Мэгги. — Может быть, они хотели прийти к заключению о самоубийстве?

— Мы все знаем, что у Клайва никогда не было суисоидальных наклонностей!

— Тогда почему они так долго совещались?

Не дожидаясь, пока Мэгги получит ответ, Ливи торопливо спросила:

— Мэгги, можно я пойду умоюсь?

— Конечно.

Смыть горячий нервный пот с рук, подставить лицо под холодную воду… И пусть они, без оглядки на нее, расскажут обо всем Мэгги.

Она поднялась в окрашенную зеленой краской ванную комнату, заперла дверь и почувствовала себя наконец-то свободной от чужих взглядов.

Несколько минут Ливи стояла неподвижно. Она сняла маленькую черную шляпку, и ее каштановые волосы рассыпались по плечам. Зачесывая их назад перед зеркалом, она с внезапным проблеском интереса к своей внешности подумала, что розовая губная помада совсем не идет к ее измученному бледному лицу.

Снизу доносился гул голосов: должно быть, не сдерживаемые ее присутствием, они в подробностях рассказывали Мэгги о том, как прошло судебное заседание.

Наверное, многие в Ардене и Линчестере, даже друзья в Лондоне терялись в догадках! Одни считали, что она виновна, другие — что нет. От каких пустяков, думала она, от легкомысленных людских суждений может зависеть свобода человека…

Она надеялась, что ее лондонские друзья, которые писали ей, предлагая свою помощь, поймут, почему она им не ответила. Все это время ей хотелось только одного — спрятаться, отгородиться от всех.

Ливи смыла макияж и подставила лицо под холодную воду. Вытираясь и глядя в окно на невысокие зеленые холмы, она вспомнила, как ей понравился Арден, когда она впервые увидела его, как она подумала тогда: «Здесь я буду счастлива!» Странно, как жизнь разрушает все твои планы, будто ты значишь не больше, чем пена морская!

Восемнадцать месяцев назад она уехала из Лондона, испытывая ненависть к этому городу, хранящему для нее память о Роке. Ей хотелось выкинуть из головы этого человека и обрести в браке с Клайвом теплоту, верность и постоянство.

Потом, в горький период замужества, на смену юности пришла зрелость, и ее гнев по отношению к Року перерос в понимание. Теперь, когда было уже поздно и она навсегда потеряла его, Ливи поняла, какой выглядела слепой гордячкой, поняла, какой опасной была ее петушиная задиристость, за которой она пыталась спрятать нерешительность и неуверенность в себе!

Она сложила полотенце, перекинула его через вешалку, привела к порядок лицо и волосы и постояла минутку, чтобы прийти в себя.

Казалось бы, после решения суда ее испытания кончились. Но стоя здесь, в ванной, сжимая край сияющей зеленой раковины, она понимала, что до тех пор, пока убийца не найден, ей придется жить под градом ядовитых стрел, рожденных в сплетнях и пересудах.

Почему Рок оказался здесь? Что заставило его приехать из диких краев Ближнего Востока, куда, как она слышала, он подался, на рыночную площадь своего родного города, где его бывшая возлюбленная обвинялась в убийстве своего мужа? Кто знает? Кто вообще хоть что-то о нем знает, за исключением того, что он не пожелал с ней разговаривать?