Шепот блуждающих песков - [50]

– А почему не женщина? – возразила я из чистого упрямства.

– Хотя бы потому, что бомба не самопальная, а собранная со знанием дела, по науке. Если тебе так проще понять – выпускником военной магической академии. А в такие девушек не берут, – при этом Хантер так выразительно глянул на меня, будто я именно в эту самую академию и намылилась. Прямо сейчас. С места. Из вот этой самой подворотни.

– Ясно, – буркнула я в стиле «не больно-то и хотелось». – А со всем остальным? Почему иностранец, например?

– Здесь гораздо проще: в квартире после пожара нашли четыре перегородки. У нас, как я уже говорил, все расчеты, выкладки и схемы предусматривают не более трех взрывных звеньев, а вот у наших заморских соседей – амеросов – как раз практикуется четырех- и пятиступенчатая связка. Поэтому можно предположить, что наш бомбист – либо иностранец, либо проходил обучение в амероской военной академии. Его может выдавать легкий, едва уловимый акцент. Кто бы другой его мог и не заметить, но Мардж… Эта лиса за лигу отличит зайца от кролика, не то что иностранца от имперца.

Последние слова он произнес с какой-то толикой восхищения, отчего мне захотелось скривиться. А может, кисло во рту стало вовсе не от этого. У меня под ногами чавкала вонючая грязь, сверху крапал дождь, залезая своими мокрыми щупальцами за шиворот, – чем не повод для плохого настроения?

– Про характерный алхимический запах, думаю, пояснять не стоит, – заключил блондин.

– А как же про глаз? – я решила сучить ножками до последнего.

– Пластина. Ты еще об нее чуть не порезалась. Верно заметила, что там не совсем ровная заточка. С одного края чуть сильнее. Такое бывает, когда один глаз хуже видит. Сбивается природный глазомер.

– Это как у сусликов? – привела я привычное для меня сравнение.

Судя по недоумению на лице сиятельного, Хантер не был лично представлен наглым сусликам, иначе бы знал, что эти прожорливые твари, вечно покушавшиеся на бахчу, имеют одну особенность: их глаза расположены по бокам. Оттого подкрасться к ним ни справа, ни слева никак не получится. Зато если идти прямо на морду, жрущую молодой кабачок, есть неплохие шансы эту самую морду огреть лопатой. Ну не видят они прямо перед собой, да и расстояние по этой же причине определяют плохо – порою с перепугу врезаются в предметы, когда удирают.

Эту простую мысль я и донесла до муженька.

– Да, наш бомбист чем-то похож на суслика, – после объяснения, просмеявшись, согласился он. – Когда хорошо видит лишь один глаз – тяжело точно определить расстояние до предметов, как и угол наклона при заточке.

При этих словах, произнесенных весьма серьезным тоном, Хантер безуспешно пытался скрыть улыбку. По мне, так не было ничего смешного. Вот его бы заставить дежурить ночью с тяпкой наперевес или разрывать лопатой их подземные тоннели до тридцати локтей длиной… Сразу бы понял, что эти серые хвостатые шерстяные мешки – не иначе как порождения самой бездны. За ночь две дюжины таких троглодитов способны сожрать до сотни корней бахчи.

У меня появилось стойкое желание высказать Хантеру все, что я думаю об этих крысах с пушистым хвостом. Хотя леди Изольда, преподававшая у нас «Тварей наземных, водных и почвенных», уверяла, что суслики – скорее родственники белок.

Не успела. Мы как раз дошли до дома из красного кирпича. Ну как из красного. Закопченного дымом труб мануфактур до основательной серости, с небольшими оконцами. В некоторых стекла оказались выбиты и дыры заткнуты тряпьем или газетами. Судя по тому, что подоконники первого этажа выступали над землей на высоте ладони-двух, зданию уже натикало несколько веков.

– И почему именно здесь? – вырвалось у меня.

Супружник, пребывавший, не иначе, в хорошем настроении, охотно пояснил:

– Нашему бомбисту нужно было где-то демонстрировать заказчику свои творения, а возможно, и проводить опыты, регулируя силу и направление взрывной волны. Да и соседи здесь редко любопытничают. Верфи в этом плане весьма удобны: постоянный шум, особенно когда судно сходит со стапелей. Да и дым мануфактур. За всем этим и взрыв бомбы можно пропустить. Особенно если он в заброшенных доках. Оттого мы и направились именно в этот район города.

А мне стало интересно: неужели в каждом из уголков Альбиона у сиятельного есть такие вот осведомители, как эта Мардж? С хорошей памятью, наблюдательностью и умением держать язык за зубами.

Резкий порыв ветра качнул шильду с изображением паука (видимо, руны, которые многие из здешних обитателей не знали, тут были не в чести, в отличие от понятных картинок), и та, приветливо поскрипывая на одной петле, исправно выполнила функцию зазывалы.

Когда мы вошли внутрь, Хантер сразу же направился к неприметной каморке под лестницей и напористо постучал.

– Хто тамава? – донеслось из-за обшарпанной двери.

Хантер отчего-то кашлянул, словно его давно и прочно мучила чахотка, и пробасил:

– Клиент пришел, открывай, карга.

Ха, а оказывается, в муженьке талант лицедея пропадает…

Шуршание, звук лязгнувшего замка – и вот уже в образовавшуюся щель призывно улыбается беззубым ртом морщинистый, обтянутый кожей безбровый череп с жидкими волосенками в районе темечка. Впрочем, едва только старуха узрела, что на пороге стоит не очередной матрос, а джентльмен, сразу же поспешила закрыть дверь. Не тут-то было. Хантер ловко подставил ногу, не дав захлопнуться створке.