Шел третий день... - [5]
— Посмотрим, — не обижаясь, снисходительно согласился папаша.
— А Яшка Кузьмин?
— Это еще откуда?
— Ниже нас километров на пятьдесят.
— Не знаю.
— Что ты! Извел всех стервецов начисто! Я имею в виду, конечно, вашего брата…
— Догадываюсь.
— Ага. Приезжаем отчитываться, а он на бобах! Начальство скажет: мышей не ловишь! Ну мы Яшке и подсобили: кто сетенку, кто бредешок, кто старую лодку — мало-мало набрали.
— Не знаю.
— А Ефрема вашего взять?
— Ну! — презрительно отмахнулся Шибаев-старший.
— А что — хороший мужик!
— Мужик — ничего, а инспектор…
— Значит, не убедил я тебя?
— Куда там…
— Ну ладно. Был я тут на совещании по рыбной охране, мы там промежду собой откровенно беседовали. Скажу честно: попадаются всякие. Один, например, из-под Москвы, с Можайского водохранилища, рассказывал, будто там все инспектора только и занимаются, что ловят для себя и своего начальства. Врет ведь, сволочь! Подлость свою оправдывает! Помню, хвастался еще, что сеть приобрел морскую: десять на триста пятьдесят метров! А того, дурак, не понимает, что сеть эту без сейнера ему из воды не вытащить! Во до чего жадность человека доводит!
— А какая там рыба?
— Судак, лещ… В основном судак, кажется, а что?
— Крупный?
— Вроде не очень.
— Ну и хрен с ним.
— Как хрен? Не хрен! Потом этому мужику морду набили.
— Ты?
— Не, один там, с Печоры, опередил.
— А у него что за рыба?
— У него семга.
— Крупная?
— Эта — крупная. С красной икрой, может, слыхал? У нашей черная, а у той красная.
— Знаю, — кивнул старший Шибаев. — Тоже хорошая вещь. Как ее там добывают-то — перетягами?
— Не, в основном лучат и острогой бьют.
— У нас лученье не очень подходит.
— А на мелких-то местах… — возразил молодой.
— Эта да, — признал старший. — Есть любители. Только что там лучить, вона где рыбка. — И указал на фарватер, помеченный бакенами.
— Третий-то ваш икорку понес?
— А ты как думал? — победно усмехнулся папаша.
— Молодцы. — Шмаков зевнул.
— Не получается ничего, инспектор?
— Получается. Да очень туго, — признался Шмаков.
— Бесполезная твоя работа: воюешь, воюешь, а толку — шиш.
— Не скажи.
— Вот те и не скажи! Друга-то своего видел?
— Какого?
— А которого на «курсы повышения квалификации» отправлял.
— Федьку, что ли? Рузаева?
— Ага. Выпустили его. Говорят, хорошо себя вел, исправился, вот и выпустили. Сейчас здесь околачивается. Заезжал вчера, тебя ласковым словом вспоминал, очень встретиться хочет.
— Значит, выпустили…
— Ага.
— Ну и бог с ним, раз выпустили, — Роман снова зевнул. — Стало быть, вы что — гуляли? К знакомым ездили?
— Угадал!
— От меня не удирали, плыли себе и плыли — так?
— Так.
— И сигналов моих не видели…
— Эт само собой.
— Все правильно, — согласился Роман.
— Как же — грамотные! — подтвердил папаша довольно, хотя и с некоторым смущением.
— Ну, а если бы я за вами на берег пошел?
— Чего-нибудь сообразили бы, — словно извиняясь, ответил папаша.
Молодой ухмыльнулся: очевидно, именно ему доверялась главная роль в «соображении».
— Молодцы. Ну, бывайте, — попрощался инспектор, — поеду. Сил нет, как спать охота, а еще столько делов!
— Будь здоров. Лови их, браконьеров, злодеев-то окаянных!
— Придется.
— Антонине мой личный поклон, — Шибаев-младший поклонился в пояс.
— Да, — беззлобно присоединился папаша, — жалко бабенку, красивая. — И, обращаясь к инспектору: — Чего она в тебе нашла?! Кроме упрямства, ни черта за душой нет. Сейчас бы на «Москвиче» каталась — как хорошо!
— За поклон благодарствую, обязательно передам.
— А ты не горюй! — Шибаев-старший хлопнул по плечу сына и кивнул в сторону Шмакова: — У них работа какая? Ездят, ездят, а однажды и… Так что не расстраивайся, еще покатаешь Тоньку-то, вдовы — народ покладистый!
Роман усмехнулся, но промолчал.
В условленном месте встретились с Ефремом. Подбили бабки — негусто. Потом Ромка съездил к пастухом и на обратном пути винтом зацепил сеть.
Сначала инспектора бросило вперед, потом лодку потянуло назад и под воду. Шмаков опрокинулся навзничь, ударился спиной о румпель и вывалился. От удара что-то со Шмаковым произошло. Он выгнулся в спине и не мог согнуться обратно: «Заклинило…»
Тонул Ромка медленно, и ласковое синее небо качалось над ним.
Зацепив песчаное дно, оттолкнулся и, казалось, вот уже достанет небо руками, но вдруг оно почернело, боль мгновенно прошла, и сладкая дрема вновь повалила Шмакова в пучину, как в перину. «Все!». — сообщил ему проблеск сознания.
Хрупок человек, но вынослив необыкновенно: ноги толкнулись еще раз, потом еще, потом судорожно дернулись. И все в том же заклиненном состоянии выбрался инспектор на берег. «Метров сто пропутешествовал», — определил он, увидев лодчонку, которая, задрав нос, сидела в сетке. «Как же это я с утра не зацепил? И вчера тоже? Плыл ведь этой дорогой… А-а! Вода упала! Сеточка была притоплона, а тут… Всю протоку перегородили, сволочи! А если б не я, какая-нибудь баба с детишками?.. А хоть бы и я, да в другую сторону — по течению… Вывалился бы выше сетки, в ней бы и заночевал».
Проплывали клочки отборного сена. «Качественный товар: ни колючек тебе, ни репьев — исключительное питание!..» — успел подумать Шмаков и внезапно заснул.
В сборник вошли рассказы священника Ярослава Шипова, члена Союза писателей России. В основе большинства историй — личный пастырский опыт. Рассказы пронизаны глубоким состраданием к непростой жизни простых людей.Ряд произведений публикуется впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли рассказы современного писателя священника Ярослава Шипова. Ненадуманность историй, глубокое переживание трагического жития русского человека и вместе с тем замечательный юмор и высокое профессиональное мастерство отца Ярослава не оставят равнодушным читателя предлагаемого сборника.
Авторы сборника «Национальный вопрос и моя мама» предлагают читателям христианский взгляд на проблему межнациональных отношений. Во Христе, как известно, нет различий «между эллином и иудеем» (см.: Рим. 10,12; 1 Кор. 1, 23–24; Тал. 3, 28 и др.), но это отнюдь не означает, что народам следует забыть свои культурные и национальные традиции. Бережное и уважительное отношение друг к другу, умение разделить боль человека, живущего на чужбине, а главное — любить ближних, независимо от национальности и цвета кожи — мысли, которые лейтмотивом проходят через книгу.
"…Надо отдавать себе отчет в том, что происходит кругом, но при этом ни в коем случае не унывать, а понимать, что ты должен быть в десять раз энергичней для того, чтобы попытаться этому воспрепятствовать.…Богу поменять ситуацию в любую сторону ничего не стоит. Любую самую большую страну может в секунду стереть с лица земли, а может дать благоденствие. Это зависит от того, чего мы заслуживаем. Народ поворачивается к вере, но медленно, надо быстрее, активнее, усерднее. Надо понимать, что мы с вами уже физически материально мало что можем изменить в нашей стране, но дух же может все что угодно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».