Шекспир - [75]

127–152: в основном поэмы, посвященные любовнице поэта, смуглой даме;

153–154: версии греческих эпиграмм: поэмы не слишком хороши, и некоторыми ставится под сомнение его авторство.

СОНЕТЫ О ЖЕНИТЬБЕ

Риторика семнадцати первых сонетов заимствует свои аргументы у Венеры, стремящейся убедить Адониса уступить ее желаниям и зачать ребенка, чтобы сделать вечной ее красоту. Нужно, пока не поздно, чтобы красота, найдя партнера, воспроизводилась, давая жизни жизнь и сохраняя от старости и от смерти свежесть черт в лице зачатого ребенка:

Мы урожая ждем от лучших лоз,

Чтоб красота жила, не увядая.

Пусть вянут лепестки созревших роз,

Хранит их память роза молодая.

А ты, в свою влюбленный красоту,

Все лучшие ей отдавая соки,

Обилье превращаешь в нищету.

Свой злейший враг, бездушный и жестокий.

Ты — украшенье нынешнего дня,

Недолговременной весны глашатай, —

Грядущее в зачатке хороня,

Соединяешь скаредность с растратой.

Жалея мир, земле не предавай

Грядущих лет прекрасный урожай!

(Пер. С. Маршака)

Поэт множит вариации, создавая гирлянду из 17 сонетов на ту же тему.

РОЖДЕНИЕ ЛЮБВИ

Однако уже в первых сонетах Шекспир больше чем проводник вечного целомудрия или матримониальных устремлений семьи, заключившей с ним контракт, чтобы он убедил ее отпрыска взять жену, используя прекрасное средство поэзии. J же очевидны личное отношение к молодому человеку. впечатление, которое производит на пего его красота:

Я не но звездам о судьбе гадаю,

И астрономия не скажет мне.

Какие звезды в небе к урожаю,

К чуме, пожару, голоду, войне.

Не знаю я, ненастье иль погоду

Сулит зимой и летом календарь.

И не могу судить но небосводу,

Какой счастливей будет государь.

Но вижу я в твоих глазах предвестье.

Но неизменным звездам узнаю.

Что правда с красотой пребудут вместе,

Когда продлишь в потомках жизнь свою.

А если нет, под гробовой илитою

Исчезнет правда вместе с красотою.

(Пер. С. Маршака)

Не астрофил ли здесь Шекспир, влюбленный в две эти упавшие на землю звезды, какими являются глаза молодого человека?

С первых сонетов утверждается необходимость борьбы со старостью и со смертью, являющимися фигурами Времени, монстра, с особым удовольствием пожирающего краев ту. 11 Шекспир рисует губительные последствия времени

Когда твое чело избороздят

Глубокими следами сорок зим.

Кто будет помнишь царственный наряд,

Гнушаясь жалким рубищем твоим?

(Пep. С. Маршака)

И жестокость времени не минует молодого человека. Произведение на свет — первоклассное оружие в борьбе против смерти и забвения, но у поэта есть другое средство, которое он представляет молодому человеку: дар бессмертия, дарованный ему», его поэзией. Шекспир предельно искрен, когда он представляет себя носителем вечности, и он уверен в силе своего искусства Последний сонет группы заканчивается двойным обещанием бессмертия:

Но доживи твои сын до этих дней.

Ты жил бы в нем, как и в строфе моей.

(Пер. С Маршака)

ГЕРМАФРОДИТ

Нет никакого отвлечения от изначального призвания, каковым было побуждение молодого человека к жени тьбе: просто впредь превалирует дружба в обстоятельствах, которые сонеты не раскрывают, по которые, несомненно, требуют предостережения и разъяснения. Это дело сонета 20:

Лик женщины, но строже, совершенней

Природы изваяло мастерство.

По — женски ты красив, но чужд измене.

Царь и царица сердца моего.

Твой нежный взор лишен игры лукавой.

Но золотит сияньем все вокруг.

Он мужествен и властью величавой

Друзей пленяет и разит подруг.

Тебя природа женщиною милой.

Задумала, по, страстью пленена,

Она меня с тобою разлучила,

А женщин осчастливила она.

Пусть будет так. Но вот мое условье:

Люби меня, а их дари любовью.

(Пер. С. Маршака)

Яснее ясного, и эволюция менталитета такова, что мы больше не ассоциируем с гнусностью физически полные гомосексуальные отношения, и дискуссия о шекспировской гомосексуальности облегчается. Обнаружение гомосексуальности у поэта больше не вызывает ужас и не пятнает безвозвратно его гений. Воспользуемся этим. Все сказано сонетом 20, насколько поэту привлекательней универсальное обаяние гермафродитной красота, чем просто женщины, чье изображение прискорбно банально; сказывается ограничение, вписанное в анатомию. Все, что можно домыслить, противоречит определению отношений, которые поэт устанавливает вначале. Можно даже представить, что Шекспир придумал сонет 20 в угоду тому или другому, обоим, может быть, чтобы отношения оставались целомудренными. Нет никакого сомнения, как говорит Жан Фюзье, что перед нами гомосексуальная любовь в буквальном смысле слова: любовь к индивидууму того же пола. Если можно представить, что гетеросексуальная любовь может оставаться «платонической», неясно, во имя чего можно было бы отказать гомосексуальной любви в такой же чистоте и в такой же душевной силе. Думать по-другому означало бы сохранение дискриминации.

ДИСПРОПОРЦИИ

Время ведет войну с существующей между поэтом и молодым человеком любовью, отделяя их друг от друга разницей в возрасте. Эта разница преследует поэта (сонет 22).

В возбуждении любви поэт не идеализирует друга (так же как не идеализирует любовницу в сонете 129), и петрарковская гипербола отброшена. Этот отказ проявляет качество отношения поэта к молодому человеку, напоминающее отношение матери к своему ребенку (сонет 21).