Шекспир - [25]

Именно к последнему мы обратимся прежде всего, дабы не ввести в нашу историю слишком много недостоверного. Сведения Обрея интересны, потому что они получены от Уильяма Бистона, сына Кристофера Бистона, актера, коллеги Шекспира, который появляется как один из «основных комедиантов» в постановке пьесы Бена Джонсона «У каждого своя причуда»[9] («Everyman in his Humour»). Он обогатился, направив свой талант на постановку спектаклей, и прожил до 1638 года, а его сын до 1682 года, следовательно, на двадцать два и шестьдесят шесть лет соответственно пережив Шекспира.

В оставшихся после смерти Обрея документах находим материал, состоящий из четырехсот двадцати шести статей различного объема, иногда представляющих простые проекты. Среди этих «Кратких жизнеописаний» («Brief Lives»), которые дают нам представление о великих людях XVI и XVII веков, находим заметку о Шекспире. Вот она, переведенная ниже:

«Уильям Шекспир родился в Стратфорде-на-Эйвоне в графстве Уорик. Его отец был мясником, и если верить соседям, будучи мальчиком, он учился профессии своего отца. Когда он убил быка, то сделал это, произнеся речь. Этот Уильям, имея природную склонность к поэзии и драматической игре, прибыл в Лондон в возрасте восемнадцати лет, как я полагаю, и стал актером в театре, и его игра была одной из самых блестящих: в то время как Джонсон никогда не был хорошим актером, а был хорошим наставником. Он рано попробовал свою руку в драматической поэзии, которая в этот момент была на низком уровне, и его пьесы имели успех. Это был красивый мужчина, прекрасно сложенный и очень хорошо воспитанный, с легким, живым и приятным умом. Образ констебля для «Сна в летнюю ночь» он нашел случайно в Грендоне в Бэкингемшире (я полагаю, что именно в этом сезоне он был там), которой находится по дороге из Лондона в Стратфорд, и именно здесь жил этот констебль в 1642 году, когда я прибыл в Стратфорд. Бен Джонсон и он проводили время в изучении характеров повсюду, где бывали. Однажды, когда они были в таверне в Стратфорде-на-Эйвоне, должны были хоронить некоего Коума, старого и богатого ростовщика. И там он импровизирует эту эпитафию:

Десять из ста дьявол потерпит,

Коум же хочет двенадцать и баста.

У кого мы ни спросим, кто в этой могиле,

«О! — дьявол ответит, — это Джон Коум».

На свою родину он приезжал один раз в год. Как мне говорили, он оставлял своей сестре по 200–300 фунтов в год. Я слышал, как сэр Уильям Давенант и Томас Шэдуелл (который считается лучшим комедиантом в этот момент) говорили, что живость его была необычайной, и они находили его природные качества превосходящими какого-либо другого драматурга. Его комедии остаются пикантными как благодаря тому, что в них слышишь английский язык, так и благодаря тому, что они рассказывают о нравах людей. Современные наши писатели так увлекаются индивидуальностями и украшательствами, что через двадцать лет в них ничего не поймут. Хотя, по словам Бена Джонсона, он плохо владел латынью и еще меньше греческим, он разбирался в латыни скорее хорошо, так как в молодые годы он был сельским учителем. Он имел Привычку говорить, что не вычеркнул ни одной строки в своей жизни. И Бен Джонсон отвечал: «По мне было бы лучше, если бы он вычеркнул тысячу».

Этот текст обнаруживает больше любовь к зарисовке, чем заботу о хронологической последовательности, и эта тенденция была унаследована большинством биографов Шекспира. Собранные свидетельства поданы бесконтрольно. Иногда Обрей демонстрирует потерю памяти. В случае с эпизодом с констеблем он путает «Сон в летнюю ночь» и «Много шума из ничего». Однако, пусть в Деформированном виде, но информация все же доходит до Обрея. Так, он в курсе о завещании Шекспира своей сестре, имени которой он не знает. Остальные родственники не интересуют биографа-дилетанта. Некоторые детали нужно воспринимать очень серьезно, например, когда Обрей говорит, что Шекспир приезжает в Стратфорд один раз в год. Это полностью соответствует тому, что можно предположить, исходя из условий его профессиональной жизни. Это простая и четкая информация, которую должен был получить Бистон-сын от Бистона-отца, работавшего рядом с Шекспиром в 1598 году. У нее есть все основания быть правдивой, по крайней мере, что касается последних лет XVI века.

Непроизвольно у биографов возникают вопросы: Шекспир был сыном мясника; он был в юности сельским школьным учителем; он должен был прибыть в Лондон в восемнадцать лет и сразу же устроиться в театр. Рассмотрим эти утверждения по порядку.

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ БЫКА

История с мясной лавкой вполне может быть наполовину правдой. Известно, что круг профессиональной деятельности Джона Шекспира был разнообразным и что on (включал и скот, и кожу, и шерсть И не может быть невероятным, чтобы он дошел до убоя скота, оставляя кожу себе и продавая туши мяснику. Но невероятно, чтобы он разделывал мясо, потому что об этом не сохранилось никаких следов в документах. А ведь эта деятельность, мы об этом уже говорили, тщательно записывалась и внимательно надзиралась по причинам гигиены. Мизансцена и речь в героическом стиле молодого жертвоприносящего могут быть интерпретированы как попытка отдалить тяжелое и омерзительное действие от периода юности, когда талант, в частности импровизации, находится в процессе проявления. Помощник мясника торжественно передает жестокий эпизод. Нужно было, чтобы Стратфорд произвел исключительный ум, раз его мясники производили столь удивительных сыновей. Есть конечно, еще один примечательный штрих: в контрасте между грубым характером ремесла отцов и тонким умом сыновей. Грубый человек дает рождение поэту. Без сомнения, здесь у рассказывающего о действиях и жестах Шекспира воображение регрессивного типа, стремящееся заполнить пустоту, существующую между отцом, занимающимся торговлей скотом и изготовлением изделий из кожи, и сыном, чьи персонажи стилизованным образом представляют человеческое жертвоприношение через животворящую игру слов.