Шекспир - [100]

8-го, в воскресенье, Эссекс направляется в Лондон во главе двухсот человек, хорошо вооруженных, чтобы поднять на восстание граждан. Ситуация быстро меняется, и в 10 часов вечера Эссекс сдается. На следующий день, 9-го февраля, объявляется о государственной измене Эссекса. Процесс Эссекса и арестованного заодно с ним Саутхемптона имеет место 19-го. Елизавета помилует Саутхемптона, который останется в тюрьме до тех пор, пока Яков I при восшествии на престол не вернет ему титул и свободу. Эссекс приговаривается к смертной казни. Граф поднимается на эшафот 25 февраля 1601 года. Эссексу было 33 года.

В предшествующий казни день заканчивался период празднеств перед началом поста. В тот вечер при дворе играют пьесу. Неизвестно, какую пьесу играли, но известно, что играли «Комедианты лорда-камергера». Расследование, проведенное по показанной ими некупированной пьесе «Ричард II» в «Глобусе» за семнадцать дней до этого, ничего не вменило им в ответственность. Может быть, Елизавета лично вмешалась, чтобы ни драматург, ни его труппа не пострадали, если не будет найдено ничего серьезного?

Этот любопытный эпизод подтверждает власть театра, и в частности исторических пьес, над умами. Королева была задета показом пьесы. В конце своего царствования она попросила архиепископа Уильяма Ламбарда в августе того же года показать ей хартию Ричарда II, сказав: «Разве вы не знаете, я — Ричард II». Рана была глубока, и «Комедианты лорда-камергера» и Шекспир хорошо выпутались, несомненно, благодаря его таланту.

Глава 11 1601–1608 ДВА ЛИЦА

Впервые восемь лет нового века, когда искусство Шекспира-драматурга достигает апогея, почти как у Януса, древнего бога римского пантеона, предстают его два различных лица, по которым осведомляются о протекании обывательской жизни или о развитии творческой деятельности. Первое лицо упрямо улыбается как маска из комедии, второе заимствует свои морщины у трагедии. Джентльмен из Стратфорда увеличивает свои инвестиции быстро и интенсивно, и его благосостояние растет на глазах. Драматург уступает тяге к трагической музе: кроме «Гамлета» (1600–1601 или с 1599?), «Отелло» (1603–1604), «Короля Лира» (1605–1606) и «Макбета» (1606) открытое «Юлием Цезарем» вдохновение римских исторических трагедий дает «Антония и Клеопатру» (1606) и «Кориолана» (1608). Обращение к Плутарху дает другую трагедию «Тимон Афинский» (1605). Три комедии, — если можно их так назвать, — которые отмечают начало нового периода среднего шекспировского творчества; «Троил и Крессида» (1602), «Мера за меру» (1604–1605) демонстрируют увлечение поэта смешиванием жанров при сильной трагической доминанте, в то время как «Перикл» (1607) говорит о выборе трагикомической формы, которая отмечает последний период драматической композиции. Даже если шекспировская сцена и помрачнела, нет ни формального разрыва, ни радикальной переориентации вдохновения, а есть, как мы уже говорили, изменение доминанты.

Причину этого помрачнения долго пытались искать в личной жизни Шекспира или в пороках общества конца царствования Елизаветы. То, что мы знаем о жизни Шекспира, дает нам слишком мало фактов, чтобы поддерживать этот тезис. Конечно, смерть сына Хэмнета летом 1596 года, уход из жизни отца в сентябре 1601 года, события, которые, как известно, достаточно потрясли его и оставили следы его грусти в произведениях, как мы видели в «Двенадцатой ночи». Далее упомянем и другие следы этих переживаний. Однако мало-помалу вырисовывается совсем другой тезис. Изображение Шекспира, получаемое из биографических данных и от знакомства с произведениями, сложно, если не сказать раздвоено, как на кубистских портретах. Одна сторона картины нам открывает человека, чье материальное честолюбие опирается на четкое понимание реального положения вещей. Другая сторона представляет лицо артиста, чей исключительный талант умеет ощущать веяния своего времени. Этим двум сторонам присуще врожденное обаяние, обостренное опытом. Со стороны нового джентльмена отмечаем солидность в результате земельного укоренения; со стороны драматурга — комплексность воображаемой формы, самовыражающейся и показывающей нам комедию, часть за частью, всех цветов спектра… Как следствие, мы отстаиваем здесь очень большую самостоятельность и независимость шекспировского воображения от условностей материального и социального существования.

И теперь мы войдем в период, являющийся одновременно периодом самых сильных страстей, которые когда-либо драматург разворачивал на сцене своего театра, и период самых значительных и самых разумных экономических вложений, которые он сделал у себя в Уорикшире. Нам кажется, что человеческое существование достаточно продолжительно и достаточно сложно, чтобы включить эти два аспекта, чтобы одновременно проявить эти два лица.

КОНСОЛИДАЦИЯ

В конце лета 1602 года, то есть через пять лет после покупки «Нью Плейс», Шекспиру предоставляется случай присоединить к своим владениям маленький дом и сад, расположенные напротив «Нью Плейс», с другой стороны Чепел-лейн, за часовней, домом и школой. Сегодня на этом месте стоит школа. Все вместе, представляющее почти 10 аров (соток), является леном поместья Ровингтона, расположенного в тринадцати километрах севернее Стратфорда. Шекспир должен был тогда предстать, чтобы получить самому документ на право владения. Он этого не делает. Раз он все же входит в права владения, так как в описи поместий Ровингтон, составленной в 1606 году, указан принадлежащий Шекспиру лен, значит, получение документа — чисто техническая формальность и не представляет ни трудностей, ни какого-либо риска по сравнению с приобретением «Нью Плейс», о подтверждении покупки которого он хлопотал раньше. Это несоответствие говорит и о том, что Шекспира не было в Стратфорде в конце сентября 1602 года.