Щупальца веры - [39]

Едва Кэл и Мактаггерт вышли из лифта, эти двое разошлись, катя свои носилки в противоположные стороны но коридору. Тот, что вез тело, наткнулся на Кэла, задев его за руку ступней мертвеца.

— Виноват, Джек, — нагло проговорил служитель и двинулся дальше.

Прикосновение трупа горело на коже Кэла. Но он не пытался избавиться поскорей от этого ощущения, он был почти рад ему, как прививке от ожидаемого шока, как приготовлению к тому, что ему предстоит увидеть — что бы это ни было — и ради чего Мактаггерт пригласил его сюда.

Сыщик подошел к двойным дверям в конце коридора, прошел внутрь и придержал одну створку, дав Кэлу пройти.

Они стояли в просторном холодном помещении, все стены которого занимали передние стенки выдвижных ящиков, величиной с дверцу духовки. Еще один служитель, склонившись над длинным столом из нержавеющей стали, листал спортивные страницы газеты «Дейли ньюс». Он взглянул на Мактаггерта, когда тот вошел, и снова уткнулся в газету.

Мактаггерт помахал листком бумаги.

— Извини, что побеспокоил тебя, Фредди, но не мог бы ты…

— Думаете, я не знаю, какой номер вам на этот раз нужен, лейтенант? Четыреста восемьдесят первый, так? Четыреста восемьдесят первый, выходи!

Служитель встал, оттолкнувшись от стола, и засеменил к ряду ящиков. Он выкатил один из этих длинных выдвижных ящиков и отправился обратно к своей газете.

До сих пор Мактаггерт все время шел впереди. Кэл ждал, что и теперь он проводит его. Но сыщик не шевельнулся. Он стоял позади Кэла, скрестив руки на груди, и кивком головы показал на открытый ящик.

— Вперед, профессор. Смотрите и исследуйте.

Кэл помедлил, пытаясь понять причину, побудившую полицейского бросить ему такой резкий вызов. Мактаггерт снова кивнул на открытый ящик. Кэл подошел сбоку и заглянул внутрь.

Он считал себя подготовленным к тому, что ему придется увидеть. Может быть, если бы это была просто смерть, просто убийство, это не подействовало бы на него так сильно. Но, кроме всего этого, здесь было и кое-что еще: зверская жестокость. Сжав зубы, вонзив ноготь большого пальца в ладонь, Кэл подавил тошноту, поднявшуюся из желудка и подступившую к горлу.

Смотрите и исследуйте. О Боже!

Посередине маленького обнаженного тельца зияла дыра. Большой пласт мяса на животе был неровно вырезан, и внутренности полностью вынуты, как если бы мякоть лимона ложкой вынули из кожуры. Сердце, желудок, кишечник, печень — всего этого не было. Тело было куда сильнее искромсано, чем это могло быть сделано при обычном посмертном вскрытии.

Но было и еще нечто, даже еще более ужасное, чем изуродованное тело жертвы. Этому маленькому мальчику было не более семи или восьми лет. К тому же он был красив — нежный, прекрасно сложенный, с чистой, без единого пятнышка кожей, шелковистыми светло-каштановыми волосами, пряди которых прикрывали его закрытые глаза. На нетронутом лице можно было прочесть прирожденное благородство, как на посмертной маске, снятой с какого-нибудь древнего царственного ребенка. Но самым шокирующим было выражение безмятежного покоя на лице мальчика. На нем не было и следа боли или страха, ни один мускул не был напряжен, ничего, что могло бы напомнить наблюдателю, что жертва должна была испытать предельное душевное или телесное страдание перед смертью. Весь вид ребенка выражал чистое блаженное удовлетворение, какой-то мистический экстаз, достижимый лишь за пределами земного существования. Все это совершенно сбивало с толку; Невозможно было поверить, что это лицо принадлежало тому же телу, искромсанному с такой кровожадной жестокостью.

— Так что вы об этом думаете, профессор? — холодно спросил Мактаггерт. Он не сдвинулся с места, стоя в нескольких ярдах от Кэла. — Вы по-прежнему так же чертовски уважаете все, что делают человеческие существа?' Вы все еще не хотите заклеймить это как дикость?

Кэл с изумлением глядел на сыщика.

— Это? Конечно, я вижу, что это дело рук психопата.

Но я пришел к вам не потому, что это убийство само по себе интересует меня. Я пришел только потому, что полагал, что вы можете сообщить мне нечто о предмете, который я собираюсь изучать.

— Но именно это я и делаю, профессор. Я показываю вам большую часть того, что мне известно об этом предмете. Это как раз то тело, которое мы нашли на складе.

— Мы говорим о разных вещах, Мактаггерт. Я хочу исследовать некую религию. Устаревшую, возможно, изобретение первобытных людей, но подлинную религию, подлинную в том же смысле, как буддизм, или иудаизм, или всякая другая. Но вы идете по следу маньяка, видимо, приверженца какого-то кровавого культа, вроде Мэнсона.

Мактаггерт хмыкнул.

— Мне бы тоже хотелось в это верить. Но, к несчастью, никак не получается. Из того немногого, что нам удалось собрать по крохам, выходит, что способ, которым был убит этот ребенок, является неотъемлемой частью того, что вы называете «подлинной религией».

Кэл недоуменно покачал головой, не понимая, что имеет в виду полицейский.

— Конечно, я не этнограф, не антрополог, — продолжал Мактаггерт своим жестким сардоническим тоном, — но даже я помню из истории Древнего мира достаточно много, чтобы знать, что этот способ убийства одно время был в большой чести среди верующих. Да, профессор, я думаю, что это было бы как раз по вашей специальности — изучать подобные вещи.