Шатун - [4]

— Случалось, что мичманы ради форса выпадали в спячку прямо на улице, — продолжал Абсалон, не обращая внимания на Ингвара, но задумчиво глядя на верного Риппи.

— Ложились и примерзали к земле. Сверху падал снег, наваливал целый сугроб. Ты видывал снег?

— Конечно. Весной лежит.

— Весной — это совсем не то. Дыры и гниль. Клёклый. Ты ещё увидишь, какой он бывает. Сначала из сугроба поднимался пар, а потом пропадал. Я выпадал позже всех. Я видел, как приходили снежные волки.

— Это разве не сказки?

— Они не трогали выпавших. Снежные волки любят горячее мясо, так что последние две недели я ходил с карабином даже в нужник.

По баталерке растекалось тепло. Абсалон открыл печную дверку и поворошил кочергой. Лицо его, освещённое всполохами пламени, показалось Ингвару древним, нечеловеческим.

— Я знаю, каково это — быть одному среди зимы, — сказал Абсалон и внимательно посмотрел на Ингвара. — Ничего особенного.

Первая клеть медленно заполнялась. У Ингвара гудели плечи, но тупая физическая работа помогала забыться, длила день. Вчера Ингвар загнал длинную щепку в запястье, Абсалон вынул её пинцетом и обработал ранку перекисью. Яркая боль на полчаса вывела Ингвара из оцепенения, в котором он оказался. Землю сковывал холод, лужи вымерзли и хрустели под ногой тонкой корочкой. И в голове его схватывался лёд, белые воздушные каверны и бронзовые вмёрзшие листья. Ингвар взвалил на плечо очередную сосновую чурку и увидел около баталерки Абсалона в окружении терьеров. Старик махнул ему рукой и сказал:

— Вонзи делёжку на волке. Есть тело в голоде.

— Что? — испугался Ингвар.

— Возь-ми те-леж-ку на пол-ке. Есть дело в го-ро-де, — по слогам повторил Абсалон.

«Парейдолические иллюзии, — подумал Ингвар, доставая с полки складную тележку, с какими пенсионеры ходят в магазин на распродажи. — Ослышки и видения, возникающие на основании реальных объектов. Справочник психологических патологий. Шестой стеллаж, третья полка. Автор? Автор… Автора я забыл…»

* * *

Жизнь в городе замерла. Окна домов скрылись за ставнями, ни единого дымка не поднималось из труб, обнаглевшие сороки лениво отпрыгивали прямо из-под носа у Риппи. Когда они проходили по площади Апрельских событий, ворона, сидящая на голове у статуи, крикнула: «Дур-рак! Дур-рак!» Ингвар искоса посмотрел на Абсалона — старик не обратил на ворону никакого внимания.

Витрина магазина Пита Крампуса была аккуратно завешена фанерными щитами, но дверь оказалась открыта. Развалившись в кресле, вынесенном перед прилавком, там сидел полицейский сержант с магнитофоном на коленях и бутылкой пива в руке. Над ним висел плакат, нарисованный акварельными красками: «Осенняя распродажа! Три любых товара за две цены!»

— Привет, Абсалон, — сказал сержант, салютуя бутылкой. — Здравствуйте, герр Хансен.

— Привет, Тимсаари. Вот, зашли за припасами, раз такое дело, — ответил Абсалон.

— Крампус велел, чтобы деньги клали в коробку, — сказал сержант.

— Муниципалитет платит, — буркнул Абсалон, зашёл за прилавок и скрылся в подсобке.

— Запиши всё в журнал! — крикнул сержант и подмигнул Ингвару. — И впиши туда ящик тёмного.

— Чёрта тебе лысого, — отозвался Абсалон.

— Он вас больше не удерживает насильно? — спросил сержант.

Ингвар понял, что тот слегка под мухой. Сержант нацепил наушники и закрыл глаза. Из подсобки раздался грохот.

— Помощь нужна? — крикнул Ингвар.

— Да! На прилавке лежит журнал, видишь? — крикнул Абсалон.

— Вижу!

— Записывай в него: томатный суп — двадцать банок.

Ингвар раскрыл журнал, взял ручку, привязанную к прилавку верёвочкой, и записал требуемое. Сержант качал головой в такт музыке из наушников.

— Консервированный тунец — девять банок, — крикнул Абсалон. — Всё распродал, зараза.

— До весны далеко, будет очень нелегко, — фальшиво пропел сержант.

Ингвар вздрогнул и посмотрел на него. Сержант балдел под музыку. Молча.

— Свечи пиши, стеариновые, — крикнул Абсалон. — Три ящика.

— Потроха на заре волки выпустят тебе, — спел сержант, едва Ингвар отвёл от него взгляд.

Ингвар выронил ручку.

Ему показалось, что сержант пристально следит за ним из-под прикрытых век.

— Что писать? — хрипло крикнул он Аб-салону.

— Консервы собачьи… Пиши сорок банок. Нет! Сорок семь!

— Окружат кольцом, обглодают всё лицо, — спел сержант.

Ингвар прыгнул к нему, сорвал с его головы наушники и заорал:

— Перестань! Хватит! Перестань меня пугать, тварь!

Сержант вывалился из кресла и сел на пол, но мигом вскочил и схватился за кобуру. По полу разлилась пенная лужа из опрокинутой пивной бутылки.

— Чёрт возьми! Мужик, с тобой всё нормально?! — крикнул сержант, успокаивающе подняв руки.

Ингвар всхлипнул и замотал головой. Стало совершенно понятно, что у сержанта и в мыслях не было его пугать. Он опустил взгляд на пивную лужу. Два пятна, будто ушки, торчком на макушке, пузырящийся потёк, похожий на длинную волчью морду, тянущуюся к его ногам.

Абсалон выглянул из подсобки и посмотрел на них.

— Нет, Тимсаари, с ним не всё нормально. Иначе я бы за ним не присматривал.

* * *

— Что это за ночь — с 31 декабря на 1 января? — спросил Абсалон.

Он только что показал Ингвару, как открывать банку томатного супа специальным консервным ножом, а теперь сидел около печки и курил.