Шассе-Круазе - [14]

– «История настойчиво и не без ехидства напоминает нам, что с сотворения мира все бунты против человеческой подлости и угнетения начинались одним храбрецом из десяти тысяч. Тогда как все остальные робко ждали и медленно, нехотя, под влиянием этого человека и его единомышленников из других десятков тысяч, присоединялись к движению[6]». – Питер легко цитировал классика, благо памятью владел незаурядной, выдавая его размышления за свои собственные, абсолютно справедливо полагая, что никто из присутствующих первоисточника не знал и знать не мог, по определению.

Сегодня он собирался говорить на тему насколько животрепещущую, настолько же и «неполиткорректную» – исламизация Европы и его страны, в частности. И он хотел проверить на этой публике свой дар трибуна и бойца.

– Я сегодня буду говорить о страшном. О страшном и грустном – о положении в нашей с вами стране. Это уже не та страна, гражданством которой можно гордиться. Ее вместе со всей Европой разъедает страшная напасть, разрушительная, как серная кислота. И все мы знаем имя этой заразы – ИСЛАМИЗМ. И вот, под маской терпимости, желая доказать самим себе, что мы излечились от вируса расовой вражды, мы открыли ворота двадцати миллионам мусульман, которые принесли к нам глупость и невежество, религиозный радикализм и нетерпимость, преступность и бедность, вызванные нежеланием работать и поддерживать достойное существование своих семей. Они превратили прекрасные города Англии, Испании, Франции, Бельгии и Голландии в часть третьего мира, тонущую в грязи, мракобесии и наглой преступности. Они селятся в квартирах, предоставленных бесплатно правительством, и в стенах этих квартир строят планы, как убить и уничтожить наивных «хозяев». Мы обменяли культуру на фанатичную ненависть, творческий дар на дар разрушения, интеллигентность на отсталость и первобытные предрассудки.

Питер перевел дух и обвел взглядом присутствующих – ему внимали с энтузиазмом и полным принятием.

Питер к тому моменту уже отлично понимал, что в основном человеку и приказывать-то не приходится – он подличает и свинничает по зову души. И чтобы разбудить этот зов, нужно всего ничего – пощекотать самолюбие жалкого индивидуума, объяснив ему его собственную «избранность».

– И это после террористических атак в Америке и в Европе, в разных точках земного шара, от Бали до Лондона, мы должны быть политкорректными?! Эти бесноватые расположились здесь как дома, ходят по нашим улицам в своих длинных балахонах с закутанными в тряпки жирными женами, плодятся как тараканы, понастроили свои мечети и медресе, где прямо у нас под носом они взращивают будущих фундаменталистов, вколачивая в их детские головы свои варварские понятия и доктрины.

– Мы для них гяуры – грязные псы. Они пользуются всеми нашими благами в своих целях, для нашего же будущего уничтожения. А мы смотрим на это и тешим себя надеждой на их перевоспитание. Правильно, что они нас презирают.

– Это – НАША СТРАНА, НАША ЗЕМЛЯ и НАШ ОБРАЗ ЖИЗНИ! – выкрикнул один из слушателей.

– Пусть подчиняются или катятся отсюда. Их сюда никто не звал, – поддержал другой.

– Почему мы молчим? – продолжал Питер. – Они нас запугали? Почему не реагирует наше правительство? «Мультикультури-ии-изм», – передразнил он кого-то.

– Трусы и слабаки! – отреагировали в зале. – Мудаки политкорректные. А эти наглые мракобесы наши же законы против нас используют.

– Говорят, что не всякий мусульманин террорист, – задиристо выкрикнул Питер. – Это правда. Зато практически всякий террорист – исламист. А практически любой мусульманин – сочувствующий. И речь сегодня о нашествии на НАШ мир.

– Мигранты – это армия вторжения. Ее авангард! – прокомментировал бритый наголо прыщавый тип.

– И иммигрант, который не хочет интегрироваться в культуру принимающей его страны, пилит сук, на котором сидит. Но, к сожалению, на этом суку сидим и все мы. И рухнем первыми, они-то разбегутся по другим деревьям – чем примитивней раса, тем выше ее выживаемость. – Питер, произнося эти слова, чувствовал себя трибуном, философом, фюрером. – Наша страна стала мировым посмешищем. Она окружена коварным врагом. Началось вымирание белой расы. Без войн, эпидемий и голода. Чтобы не осознавать это, надо быть слепым и тупым слабаком. Таковой Европа сегодня и является. Ее надо спасать. И сделать это должны мы.

Ему бурно аплодировали.

Он был собой очень доволен. Да, он умел покорять! Брать в плен! Порабощать! Умел подчинять себе массы. Недаром он держит себя за сверхчеловека, способного на все. Порок, коварство, беспощадность. И, сразу после, благостность, готовность к жертве. Главное, себя потешить. А все эти презренные муравьи вокруг… на то они и муравьи, чтобы употреблять их себе на пользу. И конечно, при всем этом не терять ясность ума. О пламенный пах, о, холодная голова и стальные мышцы! И мысли о своем величии. И скором грехопадении.

Глядя на эти ничтожества, внимающие ему, Питер радовался как некрофил, забравшийся в городской морг.

Глава 4 Томки

Из «китайских мудростей» Томки, начертанных ее рукой над входом художественной мастерской:

1. «Если что пошло не так, просто с ухмылкой уйди в дом, сделанный из прессованных гениталий выдр».