Шашлык на свежем воздухе - [5]
— Где это ты так? — посочувствовала она.
— Было дело, — неопределенно сказал я. — Под Полтавой…
Минут через двадцать, плотно пообедав за делегатским столом, я отправился стричься.
Из парикмахерского салона навстречу мне вышел молодой человек с трагическими, полными слез глазами.
— Дайте жалобную книгу! — петушиным голосом сказал он кассирше.
Затылок молодого человека был выработан частыми уступами, как открытый угольный карьер.
— Эге-ге! — подумал я. — Надо применить метод. И поймал за рукав пробегавшую уборщицу.
— Будьте добры, — зашептал я, — как зовут ту блондинку за крайним креслом, от которой только что встал этот клиент?
— А что? — спросила заинтригованная уборщица.
— Вопрос жизни! — сказал я шепотом, прижимая руку к груди.
— Ой! — радостно испугалась уборщица. — Таня!.. Только у нее муж!
Муж меня не смущал. Даже два мужа.
— Привет, Танюха! — сказал я, усевшись в кресло. — Ну, как там твой угнетатель? Все… поживает?
— Поживает, — ответила блондинка. — Что ему сделается. Вчера на бровях домой пришел, паразит!.. А ты чего долго не был?
— Дела, мамочка, дела, — бодро сказал я.
— Держите меня, дела! — прыснула Таня. — Опять, поди, какая-нибудь юбка… Постричь тебя, что ли?
— Ага. Только покрасивее.
— Ну, что я говорила! — взмахнула ножницами Таня. — Конечно, юбка! Покрасивее его — не как-нибудь.
— На этот раз серьезно, старуха… Вопрос жизни. Ты уж постарайся.
— Тогда сиди, не дергайся, — сказала Таня. — Сделаем прическу, как на конкурс красоты…
Когда я, идеально постриженный, причесанный и надушенный, вышел в зал ожидания, молодой человек, непримиримо шмыгая носом, писал жалобу.
«Молодец, — завистливо вздохнул я. — Упорный парень».
Теперь мне оставалось купить сыну подарок и устроить еще кое-какие мелкие дела.
В детском магазине, в отделе игрушек, висел стихотворный лозунг:
Под лозунгом стояла продавщица, а против нее топтался какой-то задетый за живое гражданин.
— Куклы вижу, — говорил покупатель желчно. — Погремушки тоже имеются. А где же прочие игрушки, а?
Продавщица высокомерно отворачивалась. Я заложил крутой вираж и двинулся к противоположному прилавку — «головные уборы».
— Как звать вашу подругу из игрушек? — спросил я.
— Мою подругу? — кокетливо прищурилась продавщица. — Ее звать Муся.
— Вопрос жизни, — на всякий случай пробормотал я и пошел обратно.
— Привет, Мусик! Ну, как план товарооборота? Выпо или перевыпо?
— Балдеж! — презрительно сказала Муся.
— Хм, — затоптался я. — Слушай, My, ты этого… Пашку помнишь?
Мусик вскинула брови.
— Еще новый год вместе встречали, — подсказал я (встречала же она где-нибудь новый год!).
— Это когда балдели? — спросила Муся.
— Вот-вот! Да помнишь ты его. Такой… весь на элеганте.
— Балдежный парень! — вспомнила Муся.
— Женился, — сообщил я. — С ребенком взял, представляешь?
— Обалдеть! — сказала Муся.
— Короче, завтра у его сына день рождения — подарок надо, соображаешь?
— Может, хоккей? — сказала Муся. — Тут от него все балдеют.
Она достала из-под прилавка страшно дефицитную игру «Хоккей» и начала заворачивать. И пока она заворачивала, у меня дрожали колени — я за этим хоккеем полгода гонялся по всему городу.
Ну, кажется, на сегодня все: сыт, пострижен, подарок вот он — под мышкой. Ах, да! Чуть не забыл! — еще же надо туфли жены в починку отнести…
…ПРИГЛАШЕНИЕ «НА ИНОСТРАНЦА»
Мишу Побойника я встретил на второй день после возвращения.
— Привет, иностранец! — обрадовался Побойник. — Сенькю вери матч! Хорош ты гусь — заявился и в кусты! А кто будет впечатлениями делиться, а? Пушкин?
— Да какие там впечатления, — попробовал отговориться я. — Всего месяц и покрутился-то за границей…
— Ты это брось, старик, — сказал Мишка.
— Был в Европе? Был. И все. Имей в виду, я с тебя не слезу, пока обо всем не расскажешь. Лучше говори, когда придешь. Давай сегодня.
— Сегодня не могу, — замотал головой я, — Сегодня мы у тещи.
— Тогда завтра, — предложил Миша. — Завтра у нас пельмешки сибирские. Ты, поди, уж забыл, с чем их едят.
Я вынул записную книжку, полистал и вздохнул:
— Не выйдет завтра.
— Стыдись! — возмутился Миша, отнимая у меня книжку. — Забюрократился там, в Европах! К друзьям по расписанию ходишь…
В общем, мы сторговались на послезавтра.
— Черт с тобой! — сказал Миша. — Перенесу пельмешки!
На другой день Миша позвонил мне по телефону.
— Ну, старик, — оживленно закричал он. — Все на мази. Придут Левандовский с женой и дядя Браля. Помнишь дядю Бралю? Да знаешь ты его — он еще шапку мне переделывал.
— Дядя Браля, дядя Браля! — забормотал я. — А-а-а! Ну, как же!.. Дядя Браля…
— Ты знаешь дядю Бралю? — повесив трубку, спросил я у жены. — Он переделывал Мишке шапку.
— Представления не имею, — недоуменно пожала плечами жена.
Вечером Миша позвонил снова.
— Рассказал про тебя шефу, — захлебываясь от возбуждения, доложил он. — Веришь — нет, аж затрясся человек. Без меня, говорит, не начинайте. Чувствуешь, как цена на тебя растет. Смотри, не подкачай. Приготовься вечером поработать.
Я забеспокоился.
Разложил на столе проспекты, путеводители, открытки — решил кое-что освежить в памяти. Повторил про себя несколько габровских анекдотов — ввернуть к слову.
