Шашки наголо! - [80]

— По танку, что в середине колонны! Подкалиберным! Прицел, упреждение …

Расчеты повторяют мою команду. Открываются затворы орудий, с характерным щелчком поглощая снаряды.

— Первое орудие! Огонь!

Выстрел. Звонко выбрасывается гильза. Хорошо виден полет трассирующего снаряда. Прошел чуть выше. Делаю поправку и стреляю взводом. Снаряды точно накрывают цель. Танк разворачивается на 180 градусов и замирает, создав пробку. Движение колонны остановлено. Одни машины начали съезжать с дороги, другие пытаются развернуться на забитом шоссе. Я очень боялся, что немецкая батарея, которая рядом с нами, развернет орудия и в упор откроет огонь по нашим огневым позициям.

Но случилось непредвиденное. Немецкие артиллеристы при первых наших выстрелах, опасаясь удара в спину, побросали свои орудия и разбежались. Так что необходимость менять огневые позиции у нас отпала. Но тут боевое охранение дороги противника (солдаты СС) пришло в себя и открыло беспорядочный огонь по наступающему эскадрону. Видя, что конники несут потери и обстановка усложняется, я принимаю решение продолжать огонь взводом прямой наводкой по огневым точкам и живой силе противника уже осколочными снарядами. В результате нашего ураганного беглого огня нам удалось уничтожить две огневые точки, три миномета и пять автомашин с боеприпасами. Эскадрон перешел в наступление. Но эсэсовцы, очевидно, определили, что мы наступаем малыми силами, и опять с танками и самоходкой возобновили контратаку, уже в полный рост ведя огонь из автоматов. Опять веду огонь подкалиберными, подбиваю танк и два бронетранспортера и опять перехожу на осколочные. Подавляю пулеметы и живую силу. Захлебнувшаяся контратака дала возможность эскадрону перейти в решительное наступление и полностью опрокинуть эсэсовцев. Однако немецкая самоходка засекла, откуда мы бьем, и накрыла наше орудие со второго выстрела — мы не успели сменить позицию. Орудие разбито, расчет вышел из строя, я тоже ранен. Под прикрытием огня эскадрона меня вместе с другими ранеными отвели в безопасное место, где подоспевшие ездовые перевязали рану на ноге индивидуальным пакетом. Фриц помогал в эвакуации раненых.

Опираясь на ездового, я вышел к полевой дороге. По ней нам навстречу двигался полк во главе с командиром и штабом. За их спинами возвышались расчехленные полковые знамена, одно с орденом Красного Знамени, врученное еще в Гражданскую войну в бригаде Котовского, другое гвардейское, врученное полку за Елецкую операцию в декабре 1941 года.

Впервые за всю войну можно было видеть картину, когда среди бела дня командир полка со штабом и знаменами двигался к месту боя! Конечно, противник был уже не тот, что в сорок первом, но огрызаться он мог по–настоящему. Стоя на одной ноге и опираясь на моего наводчика, я коротко доложил командиру полка боевую обстановку. Выслушав меня, он ввел в бой основные силы. Обгоняя эскадроны, с шашками наголо, вперед вырвались конники разведвзвода. В бою были убиты и ранены несколько бойцов. Раненого помощника командира взвода разведки положили ко мне в бричку. Двигаться в тыл к медэскадрону было нельзя, там находились еще довольно крупные силы немцев. Пришлось двигаться за полком с его тылами. Позади нас оставалась дорога с разбитой нами боевой техникой и живой, точнее, мертвой силой войск СС.

Такой был мой последний бой и последнее ранение, а полк продолжил свой победный рейд к Эльбе. Именно наш корпус встретился на Эльбе с американцами.

Встрече на Эльбе нашему корпусу предшествовали скоротечные непрерывные бои. Около 160 км за трое суток, с боями, прошел корпус в Берлинской операции, сковав значительные силы гитлеровцев, шедших на помощь осажденному Берлину. Пять раз объявлял благодарность Верховный Главнокомандующий нашему корпусу за взятие городов: Элазем, Торгунов, Штрасбург, Бад, Доберан, Нейбуков, Барен, Зезинберг и других. Виттенберг, с населением 40 тысяч жителей и военным гарнизоном в количестве 10 тысяч (в основном гестаповцев и СС), на ультиматум 32–й кавдивизии капитулировал. Город и жители не пострадали. 1О4–й танковый полк нашей дивизии, подойдя к городу Ленцен, внезапной атакой захватил город, взял в плен 3000 солдат и офицеров, в том числе десять генералов, захватил огромные трофеи.

Захваченный в плен командир артдивизиона тяжелых орудий сокрушенно спрашивал: «Как же так? Как все это могло произойти? Ведь мой дивизион стрелял по Ленинграду… А теперь вы здесь! Нет, я этого не могу понять!»

Немецкое командование пыталось сдержать наше наступление на основных и промежуточных рубежах путем маневренной обороны, создав для этого отдельные боевые группы, усиленные танками и САУ. Однако деморализация и растерянность солдат и офицеров противника не способствовала этому. Маневренной тактике обороны противника части корпуса противопоставляли еще более гибкий и смелый маневр.