Шарлотта Корде - [77]
Пробираясь сквозь выстроившуюся вдоль пути следования черной повозки толпу, Люкс медленно приближался к площади Революции, где высилась гильотина. Из-за скопления народа Шарлотту везли от дверей тюрьмы к эшафоту около двух часов. Сансон, ехавший в одной телеге с осужденной, ожидал заметить на ее лице хоть какие-нибудь признаки малодушия, которые он привык замечать у других, но девушка была кротка и невозмутима. Шарлотта выдержала испытание до конца и, облачившись в доспехи молчания, ни разу не проявила ни робости, ни гнева, ни негодования. Сансон пишет, что в ответ на его замечание о том, что дорога оказалась слишком долгой, Шарлотта задумчиво произнесла: «Какая разница, мы же все равно доедем до места».
Выехав на площадь Революции, Сансон встал, чтобы закрыть собой от Шарлотты гильотину. Заметив его маневр, девушка сказала: «Мне любопытно посмотреть на это сооружение, ведь я никогда не видела ничего подобного!» Когда телега подъехала к подножию эшафота, стрелки часов показывали семь. Пока солдаты оттесняли толпу, создавая преграду между зрителями и эшафотом, Шарлотта вышла из телеги и уверенным шагом поднялась на помост. Внизу со всех сторон колыхалось бескрайнее людское море, из волн которого на нее был устремлен исполненный восторженного обожания взгляд Люкса. Сансону и зрителям, стоявшим ближе, показалось, что Шарлотта хочет что-то сказать. Но тут к ней подскочил один из помощников палача и резко сдернул у нее с груди косынку, которую ей позволили сохранить и которой она прикрывала плечи. Порозовев от смущения, Шарлотта сама бросилась на роковую доску, и подручные палача немедленно привязали ее. Приготовления к казни заняли так мало времени, что Сансон не успел занять свое место возле гильотины. Не желая продлевать страдания мужественной женщины, он сделал знак помощнику, и тот привел в действие механизм. 17 июля, в семь часов с небольшим, голова Шарлотты Корде скатилась в корзину палача. В отчете о ее смерти написали: «В среду, 17 июля, Первого года Республики единой и неделимой, была казнена гражданка Корде из Кана, приговоренная к смерти за заговор и за убийство депутата Конвента патриота Марата».
Стоическое поведение Шарлотты в последние минуты жизни потрясло собравшихся на площади зрителей. «Она губит нас, но учит нас умирать!» — воскликнул, узнав о казни Шарлотты, Верньо. «Мне горько видеть, как осужденные, уподобившись Шарлотте Корде, уверенным шагом поднимаются на эшафот, выказывая непоколебимое мужество. Если бы я был общественным обвинителем, я бы приказал перед казнью делать кровопускание каждому осужденному, чтобы лишить их сил вести себя достойно», — писал позже присяжный Революционного трибунала гражданин Леруа.
Не успел Сансон подняться на эшафот, как плотник Ле-гро, весь день помогавший устанавливать гильотину, схватил голову и показал ее народу. И хотя Сансону было не привыкать к подобным зрелищам, он содрогнулся: ему показалось, что взор казненной все еще исполнен кротости и твердости духа. Не выдержав, палач отвернулся, и тотчас вокруг послышался ропот: оказалось, негодяй, поднявший голову Шарлотты, ударил ее по лицу. Потом многие говорили, что щеки несчастной покраснели от такого посмертного оскорбления. «Я видел это собственными глазами; полиция заключила подручного палача за это в тюрьму», — писал майнцский депутат Форстер. Другой депутат из Майнца, Адам Люкс, с этой минуты лелеял только одну мысль, горел только одним желанием: чтобы ему отрубили голову на той же самой гильотине, где окончила свои дни Шарлотта Корде.
В обстановке, когда грозные экзальтированные толпы санкюлотов возносили хвалы Марату и проклинали его убийцу, газета «Кроник де Пари» (Chronique de Paris) 19 июля опубликовала дерзкую для того времени заметку о казни Шарлотты Корде: «Шарлотта Корде, щедро наделенная мужеством, которым истории было угодно украсить любимых своих героев, подверглась участи преступников. Ее хладнокровие в последние минуты, быть может, еще более, чем преступление ее, увековечит ее имя для потомства. Она так спокойно и уверенно отвечала на допросе, что поразила не только зрителей, но даже видавших виды судей. Когда ей вынесли приговор, она даже пошутила, и самый пристрастный наблюдатель не мог не признать, что ее нисколько не заботит ожидающая ее участь. Она не пожелала исповедаться. Кроткая и прекрасная, она стояла в телеге, везущей ее на эшафот. Она сама положила голову на плаху. Кругом царило глубокое молчание. Палач, подняв отрубленную голову и показывая ее народу, дал ей пощечину. В ответ раздался всеобщий ропот народа: "Закон карает, но не мстит!" Голова побледнела, но не утратила своей красоты. Палач повторно поднял голову, которой не вытекшая до конца кровь еще придавала присущую природным краскам свежесть, и раздались крики: "Да здравствует нация, да здравствует республика!" И все разошлись, впечатленные страшным преступлением Шарлотты Корде, равно как и ее мужеством и красотой».
В этот же день в газете «Революсьон де Пари» {Revolutions de Paris) также появилась заметка, осуждавшая поступок исполнителей казни:
Джакомо Джироламо Казанова вошел в историю как великий любовник. Вечный странник, авантюрист, игрок, алхимик, тайный агент, писатель. переводчик, журналист — каких только занятий он не перепробовал! Но чем бы он ни занимался, на первом месте у него всегда стояли женщины. Подчинив всю свою жизнь стремлению к наслаждению, возведенному галантным XVIII веком до уровня философии. Казанова сделал любовь высшим смыслом своего существования.Несмотря на знакомство с монархами и знаменитостями, на переписку с просвещеннейшими людьми своего времени, известность пришла к Казанове только посмертно — после публикации его «Мемуаров», написанных в преклонные годы, когда, не в силах одерживать новые любовные победы, он скрашивал свой досуг воспоминаниями.
Масон, пророк и вызыватель духов, этот сицилиец, чье настоящее имя Джузеппе Бальзамо, обладал поистине неистощимой изобретательностью и незаурядными гипнотическими способностями, позволившими ему заморочить голову едва ли не всей просвещенной Европе. Но, уверовав в свою звезду, Калиостро не заметил, как стал разменной монетой в политических играх сильных мира сего, напуганных французской революцией. Пышный шлейф слухов, сопровождавший каждый шаг Калиостро, уже при жизни превратил его в личность загадочную, ставшую неистощимым источником вдохновения для писателей, поэтов, мистиков и оккультистов.
Мария Антуанетта (1755—1793), королева Франции, гильотинированная революционным французским народом. Известная своей любовью к нарядам и легкомысленным заявлением «Если у народа нет хлеба, пусть ест пирожные», она в разное время вызывала то ненависть, то неуемные хвалы. В настоящей книге автор, не осуждая и не восхваляя свою героиню, показывает ее не с позиций политической истории, а в контексте окружавшей ее повседневности, такой, какой видели ее современники — те, кто любил ее, и те, кто старался ее использовать или погубить.
Произведения маркиза де Сада всегда воспринимались неоднозначно, вызывая у читателей то ужас, то восхищение, его сочинения проделали головокружительный взлет от томиков, читаемых украдкой, до солидных академических изданий. XVIII век считал его непристойным писателем, автором гнусных порнографических романов, названных «эталоном безобразия», XIX век снисходительно отнес его сочинения к области литературных курьезов, но век XX, радикально изменив отношение к маркизу, отвел ему достойное место в литературе эпохи Просвещения.
Робеспьер, чье имя прочно связано с Великой французской революцией, всегда был и остается человеком-загадкой. Посвятив всего себя защите интересов народа, он в результате превратился в палача этого народа. Начав свою политическую карьеру с требований равноправия граждан и отмены смертной казни, завершил ее делением граждан на «добродетельных» и «злых» и введением массового террора. Его обожали и ненавидели, его жизнь превратили в легенду: одни — в «золотую», о великом борце за свободу и счастье народа; другие — в «черную», о диктаторе, рвущемся к власти буквально по головам своих соратников.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.