Шарлотта Корде - [73]
Соблюдая процедуру, председатель Монтане задал присяжным три вопроса, на которые им предстояло ответить, дабы на основании этих ответов трибунал вынес приговор (уже начертанный секретарем на обложке дела).
Вопросы к присяжным:
1. Правда ли, что 13-го числа настоящего месяца между семью и восемью часами вечера Жан Поль Марат, депутат Национального конвента, был убит у себя дома в ванной ударом кинжала в грудь, от которого он немедленно скончался?
2. Является ли Мари Анна Шарлотта Корде, бывшая Дармон, 25 лет, дочь Жака Франсуа Корде, бывшего Дар-мон, бывшего дворянина, проживающая в Кане, в департаменте Кальвадос, преступницей, совершившей это убийство?
3. Совершила ли она это убийство предумышленно и с преступными намерениями?
Присяжные на все вопросы ответили утвердительно.
После окончания процесса Фукье-Тенвиль резко упрекнул Монтане за изменение формулировки третьего вопроса. Согласно общественному обвинителю, вопрос этот должен был прозвучать так: «Совершила ли она это убийство предумышленно и с преступными и контрреволюционными намерениями?» Выбросив «контрреволюционные намерения» Шарлотты Корде, Монтане лишал Фукье-Тенвиля возможности вновь открыть процесс и привлечь по делу сообщников, которых тот по-прежнему считал возможным найти и отправить на гильотину.
Уже после первого допроса Тенвиль стал подозревать Монтане в сочувствии к «бывшей Дармон»; теперь он окончательно убедился в «контрреволюционных намерениях» самого Монтане. За изменение «редакции третьего вопроса» 20 июля 1793 года председателя Революционного трибунала Монтане арестовали, и только чудом он остался жив: его арест совпал с долгим «делом жирондистов», и его попросту забыли в тюрьме, откуда он вышел после 9 термидора.
После недолгого совещания присяжные единогласно признали гражданку Корде виновной, ответив положительно на все три вопроса:
1. Тринадцатого июля настоящего месяца между семью и восемью часами вечера Жан Поль Марат, депутат Национального конвента, был убит у себя дома, в ванне, ударом ножа в грудь, от коего удара он мгновенно скончался.
2. Мари Анна Шарлотта Корде, бывшая Дармон, 25 лет от роду, бывшая дворянка, жительница Кана, что в департаменте Кальвадос, является преступницей, совершившей это убийство.
3. Она совершила это преступление умышленно и с заранее обдуманными преступными намерениями.
Шарлотта мужественно выслушала приговор. Она не изменилась в лице, не содрогнулась, из глаз не покатились непрошеные слезы, губы не дрогнули и руки по-прежнему спокойно лежали на коленях. «Ни один живописец, — писал Шово-Лагард, — не дал нам верного изображения этой необыкновенной женщины… Искусству не под силу воспроизвести ее лицо, отражавшее ее великую душу. Нетрудно было записать ее слова, но невозможно описать поразившие меня более всего интонации ее голоса, почти детского, но всегда звучавшего ясно гармонично, под стать гармоничной простоте ее движений и незамутненной ясности ее речей. Невозможно описать впечатление, произведенное ею на присяжных, судей и на несметное множество зрителей: казалось, это ее они принимали за судью, но не земного, а высшего суда…»
Общественный обвинитель зачитал приговор: Мари Анна Шарлотта Корде, бывшая Дармон приговаривалась к смерти согласно двум статьям Уголовного кодекса. Первая гласила, что «любой заговор или покушение, направленные на внесение смуты и хаоса в законодательный корпус, любое покушение на свободу обсуждений в законодательном корпусе, а также покушение на личную свободу членов этого корпуса карается смертью», а вторая — что «убийство, совершенное предумышленно, именуется тяжким преступлением и карается смертью». Согласно данным статьям, к месту казни гражданку Корде должны были препроводить в красной рубашке — как отцеубийцу. Услышав об этом, Шарлотта наверняка вспомнила о красных рубашках так называемых убийц депутата Бурдона.
«Имущество приговоренного к смертной казни поступает в пользу республики, которая отдаст его неимущим вдовам и детям»…
«Данный приговор по указанию общественного обвинителя будет приведен в действие в Париже, на площади Республики, о чем будет извещено в печатной форме, дабы об этом стало известно во всей республике»…
Председатель продолжал зачитывать последние строки приговора, но Шарлотта уже не слушала его: она заметила в зале художника, который рисовал ее портрет. Девушка встрепенулась и чуть-чуть повернула голову — чтобы художнику было лучше видно.
Когда Шарлотту повели обратно в камеру, она остановилась возле своего защитника и сказала: «Благодарю вас за мужество, вы защищали меня так, как я того хотела. Ваша защита достойна нас обоих. Судьи конфисковали мое имущество, но мне хотелось бы в знак признательности оставить вам что-нибудь. Будучи в тюрьме, я сделала кое-какие мелкие долги, поэтому прошу вас, заплатите за меня долг — больше мне нечего оставить вам на память». Взволнованный адвокат не нашелся, что ответить, и только растерянно кивнул[82].
Глава 9.
ЭШАФОТ
Как Брут и Вильгельм Телль, прославленные встарь,
От монстра, от чумы ты родину спасла!
За доблесть мужества наградой смерть была.
Джакомо Джироламо Казанова вошел в историю как великий любовник. Вечный странник, авантюрист, игрок, алхимик, тайный агент, писатель. переводчик, журналист — каких только занятий он не перепробовал! Но чем бы он ни занимался, на первом месте у него всегда стояли женщины. Подчинив всю свою жизнь стремлению к наслаждению, возведенному галантным XVIII веком до уровня философии. Казанова сделал любовь высшим смыслом своего существования.Несмотря на знакомство с монархами и знаменитостями, на переписку с просвещеннейшими людьми своего времени, известность пришла к Казанове только посмертно — после публикации его «Мемуаров», написанных в преклонные годы, когда, не в силах одерживать новые любовные победы, он скрашивал свой досуг воспоминаниями.
Масон, пророк и вызыватель духов, этот сицилиец, чье настоящее имя Джузеппе Бальзамо, обладал поистине неистощимой изобретательностью и незаурядными гипнотическими способностями, позволившими ему заморочить голову едва ли не всей просвещенной Европе. Но, уверовав в свою звезду, Калиостро не заметил, как стал разменной монетой в политических играх сильных мира сего, напуганных французской революцией. Пышный шлейф слухов, сопровождавший каждый шаг Калиостро, уже при жизни превратил его в личность загадочную, ставшую неистощимым источником вдохновения для писателей, поэтов, мистиков и оккультистов.
Мария Антуанетта (1755—1793), королева Франции, гильотинированная революционным французским народом. Известная своей любовью к нарядам и легкомысленным заявлением «Если у народа нет хлеба, пусть ест пирожные», она в разное время вызывала то ненависть, то неуемные хвалы. В настоящей книге автор, не осуждая и не восхваляя свою героиню, показывает ее не с позиций политической истории, а в контексте окружавшей ее повседневности, такой, какой видели ее современники — те, кто любил ее, и те, кто старался ее использовать или погубить.
Произведения маркиза де Сада всегда воспринимались неоднозначно, вызывая у читателей то ужас, то восхищение, его сочинения проделали головокружительный взлет от томиков, читаемых украдкой, до солидных академических изданий. XVIII век считал его непристойным писателем, автором гнусных порнографических романов, названных «эталоном безобразия», XIX век снисходительно отнес его сочинения к области литературных курьезов, но век XX, радикально изменив отношение к маркизу, отвел ему достойное место в литературе эпохи Просвещения.
Робеспьер, чье имя прочно связано с Великой французской революцией, всегда был и остается человеком-загадкой. Посвятив всего себя защите интересов народа, он в результате превратился в палача этого народа. Начав свою политическую карьеру с требований равноправия граждан и отмены смертной казни, завершил ее делением граждан на «добродетельных» и «злых» и введением массового террора. Его обожали и ненавидели, его жизнь превратили в легенду: одни — в «золотую», о великом борце за свободу и счастье народа; другие — в «черную», о диктаторе, рвущемся к власти буквально по головам своих соратников.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.