Шантаж - [7]

— Мистер Коэн!

Он обернулся. Она подалась вперед, крепко ухватившись пальцами за краешек журнального столика.

— Вы ничуть не лучше остальных. — Она говорила с отчаянной искренностью. — Вы, как и все, думаете: вот она какая, эта спившаяся бабенка, на глазах которой утонул ее маленький сынишка! Ведь именно так вы думаете, да? Пусть она и расхлебывает кашу, которую сама заварила! Но ведь я вовсе не была пьяна в тот день, когда Робин… Нет, мистер Коэн, вовсе не была пьяна!

Сид остановился и принялся набивать свою трубку дрянным табаком. «Несчастное, отчаявшееся создание, — думал он. — Как мало ей все-таки надо! Полная бутылка, кто-нибудь, с кем можно поговорить, капелька участия и — воскресение мертвого сына!» Самое умное, что мог сделать Сид в этот момент, — немедленно повернуться и уйти из этого дома, бежать подальше от этой жестокой драмы, которая его не касалась. Фэй уже находилась в ином измерении, и никакие силы внешнего мира не могли помочь ей. Это патология, она — готовый пациент психиатрической лечебницы.

— Расскажите, как это случилось, — сказал Сид и сам удивился, услышав свой голос. Что заставило его произнести эти слова?

Она опять рухнула на диван, продолжая судорожно сжимать на груди беленький халатик.

— Я немного маялась с похмелья, потому что выпила накануне вечером, — начала рассказ Фэй. — Робину исполнилось уже восемь лет, и мы с ним очень дружили. Мы прекрасно понимали друг друга. Я думаю, он догадывался, что с мамой у него не все в порядке. Нет, не в тот страшный день конкретно, а вообще… Понимаете? Он знал, что я и Уильям — это мой муж — постоянно ссоримся, днем и ночью, как кошка с собакой. Но с Робином мы жили душа в душу. Мы с ним жили в одном мире, в том мире, который сами построили для себя. В нем было здорово, в нем жили только веселые люди… — Она выпалила все это на едином дыхании; ей пришлось остановиться и передохнуть минутку. — В тот день после обеда Робину захотелось искупаться. Он плавал отлично, как рыбка, а день был теплый. Я могла отвести его на клубный пляж, там все время дежурят спасатели и постоянно бывают друзья Робина, ему было бы с кем поиграть. Но… я не хотела в этот день ни с кем общаться. Все утро я умирала от потребности выпить. Я ведь старалась пить только поздно вечером и ночью, после ужина, когда Робин засыпал. Я знала: стоит нам заявиться на клубный пляж, и через пять минут я окажусь в баре. Я просто не удержалась бы. Можете вы это понять, мистер Коэн?

— Н-ну, в такой степени меня способны пленить иные вещи, — ответил Сид. — Однако я полагаю, что смогу понять вас.

— Я предложила Робину отправиться на ту сторону озера, где мы с ним бывали не раз, — продолжила Фэй. — Там есть небольшой волнолом, с которого он любил прыгать. Та часть пляжа принадлежит нашим друзьям, и они позволяли приходить туда, когда нам заблагорассудится. Я села в траву в тени деревьев и смотрела, как Робин скачет с волнолома в воду, как он плавает. Он кричал мне: «Смотри, мамочка?», вытворял невероятные номера, чтобы развеселить меня. Потом он заметил рыбок у самого берега, по колено в воде, и все пытался поймать их ладонями. В этот момент меня и сморил сон. Проспала я примерно час. А когда проснулась, Робин исчез? — Она затрясла головой: — Робина не стало? Кораблик, который он пускал по воде, прибило к берегу, но Робина нигде не было. Я звала его, кричала до изнеможения. Но если Робин звал меня, если он кричал, я бы услышала, мистер Коэн, я ведь не была пьяна? Я просто задремала. Это и с его отцом могло случиться, и… с вами, в конце концов, с кем угодно. К тому же день был такой теплый, сырой, так и тянуло в сон… — Она замолчала. Две крупные слезы тихо скатились по ее бледным щекам.

Сид ждал.

— Я услышала бы, если бы он звал на помощь, — повторила она, пытаясь совладать с дрожью в голосе. — Ведь стоило ему ночью только кашлянуть, как я вскакивала. Мать чувствует, если с ее ребенком что-то неладно…

— Что вы сделали в первую очередь, когда обнаружили его исчезновение? — спросил Сид, прерывая грозившую затянуться паузу.

— Мне даже в голову не пришло, что Робин мог утонуть, — ответила Фэй. — Я подумала, что он бродит по рощице вдоль берега, и пошла искать его. Рощица там небольшая, он просто не мог заблудиться. В конце концов меня охватил страх, панический страх.

Я побежала в дом к нашим приятелям и принялась взывать о помощи. Все были уверены, что он утонул. Все. Когда появился Уильям, я прочла в его глазах страшное обвинение. Потом появились аквалангисты. Они ничего не обнаружили, но сказали, что тело должно всплыть через несколько дней. Но они солгали. — Взгляд женщины снова остановился на пустой бутылке. — Прошу вас, мистер Коэн, привезите мне выпить?

— Нет, я уже сказал.

Она сжала губы:

— Слишком много вокруг таких вот добропорядочных, вроде вас. Неужели вы совсем ничего не можете понять? Не хотите понять нас, людей, которые утратили смысл существования, нас, ходячих покойников? Тогда кончайте выражать участие и проваливайте!

— До свидания, Фэй, — произнес Сид и направился к дверям.

И в это мгновение появились трое мужчин. Один, со звездой шерифа на груди, был крепкий, рослый, вроде Сида. Лицо у него было грубое, изборожденное морщинами, взгляд холодный. Ладонь правой руки лежала на рукоятке револьвера. Второй был кудрявый, элегантный человек, несколько пресыщенного вида, напоминающий актера средней руки. На нем был дорогой костюм и распахнутое отменное пальто, на губах блуждала злорадная улыбка. Лицо третьего, стройного блондина, исказила гримаса бешенства.