Время от времени Джейк вспоминал, что он мужчина. Он приглядывался к женщинам, прикидывал шансы, но любителем русской рулетки он никогда не был, а значит, ему оставалось лишь наверстывать потерянное, яростно набрасываясь на работу. Он нарочно изматывался, чтобы спать без снов. По крайней мере, без горьких снов.
Сколько же лет он так провел? Четыре? Почти пять. Пять лет без спиртного и почти столько же без женщин.
Черт его дернул отправиться на этот вечер и встретить там женщину по имени Либби Портер. Джейком все больше овладевало чувство – непривычное и тревожное чувство, – что секс не единственное, для чего ему нужна женщина, и даже, может быть, не самое главное.
Рассеянно потирая себе виски, Джейк бормотал: «Смотри на это проще, Хэтчер. Что, собственно, случилось? Ты захотел женщину? Отлично. Это вполне естественно».
Но за минувшие годы он стал другим. И правила игры изменились.
К тому же Либби Портер явно не любительница легких интрижек. Меньше всего она похожа на красотку, всегда готовую немного поразвлечься. И они вместе учились в школе. Как-то она упомянула, что ее детство прошло в том самом доме, в котором она живет сейчас. Раньше здесь была маленькая молочная ферма. А, как известно, у фермерских дочек не больно разживешься.
Джейк вырос в семье, типичной для Стрэтфорд-Роуд. Когда он отказался вернуться в приготовительную школу, родители скрепя сердце позволили ему поступить в Рейнольдс-Хай. В те времена там учились исключительно «сливки общества» – может, и до сих пор это так.
Но Джейка и эта школа не слишком прельщала. Он на полтора года отстал от ровесников, и в Рейнольде его одноклассниками были бы младшие братья и сестры его бывших приятелей. Со школой за пределами округа, где его никто не знал, он еще мог бы смириться. Отцу пришлось пустить в ход свои связи, и два года подряд Джейк совершал на велосипеде ежедневные рейсы в школу и обратно. Родители были не в восторге от этого, но не перечили ему.
Имя Хили в те времена кое-что значило в городке, построенном на деньги, вырученные от торговли табаком, бельем, и просто на скромные сбережения. Некогда местный аптекарь по имени Уриа Джейкоб Хили приготовил в задней комнате своей аптеки чудодейственное средство, которое за сутки избавило соседку от сыпи. Он-то и положил начало династии, каждое поколение которой приумножало благосостояние семейства Хили.
Цвет, запах и реклама, добавленные к пятипроцентному раствору Урии Джейкоба, способствовали тому, что новые представители семейства Хили достигли невиданных успехов.
Отцу Джейка пришла в голову мысль заняться производством косметики. Фармацевтические технологии и превосходная рекламная фирма, доставшиеся ему по наследству, позволили основать «Лотос-Косметику Хили». Отец Джейка всегда держал нос по ветру, и со временем он изменил технологию и бросил все средства на новую линию. Духи «Мисс Т», названные в честь матери Джейка, Тэнси, пришлись по вкусу новому поколению женщин, которым искусно внушили мысль, что их изюминка – в бодрящем, почти мужском аромате.
Смерть Тэнси разбила старику сердце. Меньше чем через два года он последовал за женой, но перед смертью, пренебрегая традицией, продал свою фирму японскому консорциуму и оставил каждому из трех своих детей по миллиону долларов в полное распоряжение; остальной капитал он пожертвовал благотворительным организациям.
Старший брат Джейка все свои деньги вложил в реактивный самолет. Он погиб, когда его новая игрушка потерпела крушение где-то над Тихим океаном. Сестра Джейка, Элеонор, жила в Колорадо с третьим по счету мужем; объединив свои средства, они построили престижный лыжный курорт.
Джейк, младший из трех, решил создать собственную империю там, где о Хили никто не слышал, – в Вирджинии. Он женился на юной жительнице Ричмонда и, прежде чем на его дипломе инженера-химика высохли чернила, усовершенствовал технологию формовки и внес в процесс значительные изменения. Фабрики игрушек, производство оправ для очков и государственные контракты, заключенные с большой осторожностью, позволили ему в дюжину раз приумножить доставшийся по наследству капитал к тому времени, когда его собственному сыну исполнилось пять лет.
Джейк прикрыл глаза. Негромкий стон сорвался с его плотно сжатых губ. Джонни, Джонни…
Пронзительный телефонный звонок вырвал его из воспоминаний, прежде чем он успел окончательно в них погрузиться. Джейк бросился к аппарату.
– Да, да, какого черта вам нужно?
Он почувствовал, как испугался кто-то на другом конце провода. Зря он так вышел из себя.
– Извините. Хэтчер слушает, – чуть мягче прорычал Джейк.
До него донесся чей-то вздох, и вслед за ним – короткие гудки. Кто бы ни был этот бедолага, он, видно, здорово оробел. Что ж, поделом ему! Ведь уже… проклятье, уже пять минут первого. Так что этот ублюдок не заслужил лучшего обращения. А может, это кто-нибудь из его прежних собутыльников решил напомнить про старые добрые денечки – тогда поделом ему вдвойне.
Пару раз они уже появлялись. Люди, которых он знал в прошлом. Не в счастливом прошлом, а в том, что настало после смерти Джонни. После того, как его бросила Кэсси. Джейк тогда частенько заглядывал на дно бутылки и перевидал не только множество баров, но и несколько тюремных камер.
