Шанс - [12]

Я взяла фотографию. На меня смотрела девушка, но я не могла разобрать, красива ли она. Длинные светлые волосы и ясные, открытые глаза.

– Что было дальше?

– Я добился взаимности. И попросил маму поговорить с ее родителями, – он устало вздохнул. – Мама не пошла. Потому что у нее не было родителей. Альбина жила у родственников и покупать приданное ей никто не собирался. Я умолял отца не смотреть на это, тем более, что мне подвернулась работа. Я собирал деньги, нашел вторую работу… Когда умерла бабушка, мы поехали в Питер… время прошло быстро, было ни до чего. После похорон я узнал, что ее выдали замуж за какого-то родственника и она уехала. Больше я ее не видел.

Артур замолчал.

– Почему я ничего не знала?

– Ты заканчивала школу, готовилась к экзаменам и шила куклам платья. Мы решили не обсуждать это при тебе.

– А теперь что? Ты откажешь Фатиме?

– Нет. Но я боюсь одного. Что Альбина разведется и тогда… если я не буду свободен…

Я обняла брата и крепко-крепко прижалась к его груди.

– Все будет хорошо, Артур. Все будет, как надо. Давай больше не будем утаивать секреты друг от друга?

– Не будем, – повторил он. – А знаешь, чего мне сейчас захотелось? Достать наш старый теннисный стол. Поможешь?

Я печально улыбнулась.

– Если я выиграю, то ты домоешь пол в коридоре.

– Хорошо. А если выиграю я, ты почистишь салон в моей машине.

– Идет. А ты правда помоешь пол?

– Нет, конечно.

– Обидно… Счет до одиннадцати?

– До одиннадцати.

* * *

Мне приснился странный сон – будто мы с семьей поехали на пляж. Волны прибывали, где-то высоко сбивались в пену облака. На песке загорали люди. Много людей. И среди них лежала девушка с фотографии Артура, я сразу ее узнала.

Я подошла к ней, мы познакомились и подружились. Альбина строила из песка высокие башни, ставила на них флажки.

– А ты видишься с Артуром? – спросила я, улучив момент.

Девушка равнодушно собирала песок.

– Его же нет давно.

– А где он?

– Прыгнул под поезд, ты не знала? Мы хотели быть вместе, но нам не дали. Зюма, но почему родители портят жизнь своим детям?..

И я проснулась.

В первую минуту мне казалось, что Артура больше нет. Не успокаиваясь, я пошла в комнату брата и проверила, спит ли он. И только потом, картина пляжа перестала стоять перед моими глазами.

Спустившись во двор, я приласкала спящую кошку. Та потерлась о мои ноги, но убедившись, что кормить ее я не буду, безразлично обошла стороной.

Мне вспомнилась бабушка. Ее тонкий, белый платок и костяные четки в морщинистых руках. Маленькая каталка на доске, горящая плита в душной комнате.

Не ленясь, я замесила тесто и испекла хлеб с тмином. Артур спустился на запах.

– Ммм, дай масло.

– Подожди пока остынет, – отдернула я, разламывая хлеб на части. – Возьми на работу. Еще в холодильнике мясо вареное осталось – угости своих. Им ведь некогда на обед ходить.

– Разбаловала ты этих лентяев. В последний раз отнес твой плов, так они банкет устроили, силой разогнал.

– Почему ты мне не сказал? – возмутилась я. – Я бы снова приготовила.

– Нет уж, отнесу в последний раз. Ты сегодня дома?

– Нас Саида пригласила к себе.

Саидой была папина сестра, маленькая, полная женщина, напоминающая колобка из сказки. Она не так давно переехала в Изберг, в новый дом, около моря. И звала нас с мамой в гости.

Молча положив и убрав завтрак, я приготовилась и спустилась вниз. Папа ушел на работу, а за нами отправил водителя. Точнее, за мамой – о том, что еду и я, он не знал.

– Где твои серьги? Зря мы тебе золото покупаем? – горячилась мама, сердито поглядывая на опустевшую стену в коридоре. – Какой красивый был графин… ой, как жалко… все разбил, дурак…

Я любила долгие поездки. Да и вид широких, зеленых полей успокаивал и наводил на приятные мысли. Мне приходилось бывать в Изберге, я любила этот маленький тихий город с памятником Ленина на крохотной площади. Любила дворы, аккуратные серые улочки.

– Двадцатый дом, – говорила мама водителю. – Ничего не понятно. Нет ни надписи, ни указателя.

– Вот он, – догадался мужчина осматриваясь.

– Который самый высокий? – Она внимательно оглядела четырехэтажный дворец, облицованный диким камнем. И шепнула мне на родном языке: – И устроилась же эта толстая мегера.

– За вами приезжать? – скучающе осведомился водитель.

– Нет, тут оставь! Приезжай, конечно!

– Я подожду неподалеку…

Мы вышли, позвонили в ворота. Тетя прибежала, качаясь на ходу, словно матрешка.

– Уё-ё, – пропищала она приветственно. – Сколько жду-у!

– Саид очка моя! – Умиленно поцеловала ее мама. – Какая красота. Не дом, а сказка! Тьфу-тьфу, Машааллах! А сама! Ты похудела?

– Ты что-о, родная! Поправила-ась!

– И не скажешь…

Мы прошли внутрь. Саида бросила перед нами тапочки.

– Оденьте-е! Кафель холодны-ый.

– Какая красивая плитка. Это мрамор?

– Да-a, Махмуд заказал, – небрежно отозвалась она. – Говорила ему: «Заче-ем столько денег тратить?!» А он – ни в какую-ю! Кому эта плитка нужна-а? Никогда не обращаю на нее внимания-я…

– И не говори. Мы наподобие кафелем ванну застелили. Кому это нужно? Кто видит?

– Да-а… Зумруд, зайка, осторожно с каблуками – поцарапае-ешь.

Мама заглянула в зал.

– Какая красивая мебель, Машааллах! Румынская?