Шанелька и Крис - [62]

— Баклажан! Ой, Темучин, с рыбой!

— Подлинник, — похвастался Азанчеев, — уговорил автора, там на обороте подпись. Дома посмотришь, а то дождь.

— Спасибо, — Шанелька бережно укрывала бумагой толстого черного кота, держащего у живота веселую рыбу, и ниже — кучерявая надпись «Дружба» синими буквами, — как чудесно. Повешу и буду гордиться.

Они постояли еще немного и Азанчеев заторопился, с вопросом поглядывая на Крис:

— Мне пора. Вернее, вам пора. Ехать.

Шанелька тоже посмотрела на подругу, выразительно. Но потом растерялась, прикидывая. Ехать вместе, значит, они будут исполнены страсти в соседней комнате, и потом полуголый Азанчеев встретится ей по пути в сортир, к примеру. И уши затыкать, не слушая. А оставаться в Москве, в гостях, значит, снова бросить крысиков и телефона Дерябы она не знает — предупредить о коте. И опять же, снова вместе в одной квартире? Но Крис спокойно и сразу согласилась, без всякого в голосе сожаления:

— Да, Валера. Поедем. Прекрасный подарок, спасибо от меня тоже.

Высокая фигура осталась на тротуаре, а Шанелька снова удивилась несоответствию. Если это его Криси ждала с таким нетерпением и после с досадой, то почему при встрече, ну совершенно ничего не отразилось на челе ее высоком?

— Ты что задумалась? — по лицу Крис бежали полосы света и теней, иногда крапленые черными точками дождя на стеклах машины.

— Уже ни о чем, — честно призналась Шанелька, — уже почти сплю. Нет, вот еще одна мысль. Мне кажется, Марьяччо и Деряба друг друга нашли.

— Это будет супер, — согласилась Крис, — а я смогу контролировать, чтоб Деряба его не обижал и кормил толсто.

— Лучше следи, чтоб Марьяччо не садился на его каракулевую голову, — рассмеялась Шанелька, зевая, — как хорошо, что едем домой, и будем спать.

* * *

Поздней ночью Крис и Шанелька стояли на балконе, Шанелька курила, аккуратно стряхивая пепел в подаренную Дерябой пепельницу, а Крис неодобрительно посматривала, как подруга гробит здоровье. У той уже была упакована сумка и туго набит рюкзак, потому что хоть завтра и целый почти день, но Шанелька знала свою нелюбовь к сборам и боялась, что кинется запихивать вещи в беспорядке за полчаса до выхода, истрепывая себе нервы. А потом вечно оказывается, что зубная щетка и салфетки погребены в самом низу большой сумки.

В сумку отправились нарядные одежки — белое платьице и подвенечные шорты с ажурной туникой. Складывая их, Шанелька вздохнула, не так она мечтала выгулять стильный наряд. Но не стала вслух жаловаться, возмущаться и посыпать голову пеплом, оберегая подругу, которая за нее и так переживает.

Криси сама заговорила об этом, сидя на плетеном табуретике и кутаясь в плед, падающий длинными углами на бетонный пол балкона.

— И вместо того, чтоб зазнакомиться тебе с кем интересным в столице, вся кутерьма случилась вокруг меня, даже зла не хватает. Оно мне надо?

— Случилась, значит, надо, — возразила Шанелька, — ничего просто так не случается. Тебе что, не понравился распрекрасный неиспанец Коньков?

Крис улыбнулась. Про Ваську без улыбки думать не получалось.

— Вот, — Шанелька подняла руку с огоньком сигареты, — и совершенно дивный твой Азанчеев, может быть, он как раз твоя судьба, а?

— Я бы не хотела, — мягко сказала Крис, — чтоб моя судьба ассоциировалась исключительно с мужчиной. Что за установки такие? Мужчина — судьба. А без них, и судьбы, что ли нету?

— Это ты в сторону уходишь, — проницательно ответила Шанелька, — потому что о нем не желаешь говорить. Это знак.

— Ты кажется, забыла, что я уже числюсь женщиной при мужчине, какие могут быть вообще Коньковы и Азанчеевы!

— Могут. Потому что как раз ты самостоятельна и сама решаешь, как тебе жить! Извини, но вовсе не зря вы с Алекзандером так мирно друг от друга отвалились. Ведь не в экспедицию ты его проводила, а сама хвост трубой. Настало время вам что-то серьезное решить, вот вы и решаете.

— Угу, — кивнула Крис, — во все тяжкие решаем. Я, то есть. Ладно, это я так, я понимаю, о чем ты. Но возвращаясь к нашим баранам, я снова жалаю возмутиться, почему мы опять обсуждаем мою личную жизнь, а не устраиваем твою. Или хотя бы обсуждаем.

— Ну ее, — открестилась Шанелька, играясь выпуклой крышкой пепельницы, — я вон две сказки написала, за пять дней, а ты мне про личную жизнь. Что-нибудь получится. А если нет, то и фиг с ним. Помирать я не собираюсь, без мужского внимания.

— Да, — неопределенно сказала Крис.

Она хотела добавить бодрое, насчет, куда уж, дадут тебе помереть, все равно будут цепляться и внимание это мужское проявлять. Но проговорить это вслух мешал весомый и печальный аргумент, о котором она рассказывать Шанельке не собиралась. Пока не собиралась. Или совсем вообще никогда не скажу, сердясь на то, что причины молчать были, решила Крис, подхватывая края пледа и открывая балконную дверь.

— Не засни тут, в холоде. А я уже свалюсь. Завтра едем пораньше, еще забрать принца Гэндзи у заводчицы.

— Хорошо, — послушно ответила Шанелька, перегибаясь через холодные перила и вытягивая шею, — о! Иван Данилович, добрый вечер!

— Спит ваш кот, — донесся с нижнего балкона густой голос, полустертый порывами ночного ветерка, — а я вот, перекурить.