Шаманы, целители, знахари. Древнейшие учения, дарованные самой жизнью - [64]

Лапландцы напускают своих животных-духов друг на друга в бою. Если их животное-дух, которое может являться духом-союзником или просто их собственной душой, оказывается побежденным, то они бывают совершенно изнуренными в своей физической ипостаси; если же умерщвляется их второе Эго, то они вскоре умирают [235]. В историях из жизни финского племени лаппмарк рассказывается, как проводят магические бои ноаидиты, шаманы. Они, например, похищают стада оленей своего противника и угоняют их на собственные пастбища.

Во многих историях рассказывается о несчастливом исходе состязания и о смерти шамана. Одна особенно трагическая легенда повествует о двух шаманах племени юкагиерен, состязавшихся в двух различных бытийных плоскостях. Они напускали друг на друга своих духов-союзников, то есть покидали свои тела и посылали в бой свои души. Рассказывают, что шаманы в этом столкновении обстреливают друг друга, совершают «n'eayi'num», или съедают друг друга, то есть делают «n'eleu'nununi». Один из шаманов сказал своему другу: «Давай попытаемся прокопать себе путь сквозь скалу. Посмотрим, кто скорее это сделает». Каждый из них отправил свою собаку-духа, чтобы тот сделал эту работу. У одного был дух собаки мужского рода, у другого — женского. Оба прокапывали себе путь сквозь скалу бок о бок до тех пор, пока собака мужского рода не достигла середины горы и не пошла дальше — другой проиграл. И тогда побежденный шаман предложил состязаться в полете. Они надели свои пальто и превратившись в аистов, полетели в сторону от этого места. Когда они летели над берегом, то увидели внизу дом; они скользнули вниз и встретили в этом доме жену владыки океана, Ко'бун По'гил. Женщина встретила их приветливо, угостила, и когда пришло время сна, то шаман, которому принадлежал дух собаки женского рода, лег так, как это принято у юкагирен, а именно к детям, в одном из углов палатки, в то время как второй лег вместе с женой владыки океана. «Тебе лучше лечь с детьми в углу палатки, — сказала она ему. — Я ведь замужем, а мой муж такого не любит». Но он пренебрег этим предостережением. На другое утро его спутник обнаружил его мертвым. Его убил владыка океана. Но и спасшегося бегством шамана вскоре также постигло несчастье. Он повстречал безголового одноглазого человека, рот которого находился подмышкой. С ним он провел следующую ночь; а наутро, когда одноглазый еще спал, он забрал его железные сапоги, надел их и поднялся в небо. Вскоре он услышал просьбы и мольбы одноглазого, чтобы тот скинул вниз сапоги. Но шаман был неумолим, и тогда одноглазый бросил вдогонку шаману перчатку, которая вырвала клок из одежды шамана, тут же упавший вниз. Безголовый проглотил лоскут, а летевший шаман, увидев это, стал просить одноглазого вернуть ему кусок одежды, уверяя, что отдаст за это сапоги. «Теперь уже слишком поздно, мы уже достаточно причинили друг другу вреда», — возразил безголовый. Шаман же отвечал: «Хорошо, тогда ты никогда не покинешь это место; ты умрешь здесь!» Безголовый сам был шаманом, и, когда летящий шаман вернулся домой, он сказал своей семье, которая радовалась его возвращению: «Не радуйтесь, я долго теперь не проживу». И как он и предвидел, он скончался на следующее утро [236].

Многие истории о жизни шаманов заканчиваются тем, что оба противника умирают. Так произошло, например, с двумя шаманами из племени йамана, двумя братьями, ставшими врагами. Население деревни раскололось во враждебном противостоянии, так как каждый принял сторону того шамана, которому симпатизировал. Пришло время, когда оба захотели померяться друг с другом силами. Один из них в своем сновидении покинул хижину, сел в каноэ и поплыл к середине канала, где встретился с враждебно настроенным братом, который приближался со стороны противоположного берега. Каждому виделось, что он бросает заостренный йекус, наконечник стрелы, в сердце другого. Затем оба приплыли назад и продолжали спать в своих хижинах. На следующее утро они почувствовали себя плохо, кровь стала литься у них изо рта и носа, и через некоторое время они умерли [237].

Так как шаман обладает средствами, которые намного превосходят по силе всякое материальное оружие, то вполне естественно, что традиционно ориентированные культуры предъявляют ему претензии по поводу их использования, особенно в период войн.

У эвенков шаман окружает место обитания своего рода духовным забором, состоящим из его духов-защитников: духи птиц защищают воздушное пространство, духи рыб — воды, духи животных — тайгу. Если шаман хочет причинить вред другому роду, то посылает духа болезни к устью реки своего племени, к месту, где вода стекает в преисподнюю и где встречаются реи всех племен. Оттуда дух болезни отправляется вверх по реке враждебного племени и распространяет там болезнь, смерть и инфекционные заболевания животных. Но прежде ему надо преодолеть нематериальный заслон племени. И, конечно, чужие шаманы всегда начеку, проверяют бдительность своих духов и в любое время готовы к нападению [238].

Племя хунца в северной части Пакистана также использует своих да-ийал, Шаманов, при решении военных спорных вопросов. Известен был Али Бег, даийал из Затпура, который жил примерно 100 лет назад и сыграл важную роль в войне против племени ладак, так как помог своему народу одержать победу. Когда два враждующих войска стояли друг против друга и ладаки выпустили против племени хунца 18 пар собак, из рядов бойцов выступил Али Бег и прошептал что-то на ухо первому животному, после чего за ним последовала вся стая, подобно послушным домашним собачкам. Ладаки прибегли к весьма остроумной военной хитрости: они выслали чародея, который мог летать, и тогда Али Бег поднялся в небо, схватил вражеского чародея за ногу, и тот должен был покориться. Чтобы произвести еще большее впечатление на врага и сломить его сопротивление, Али Бег взял в рот на глазах у воинов противника кусок раскаленного железа. И тогда хунца заставили ладаков поверить, что у них больше могучих воинов и чародеев. Али Бег был еще одним из слабейших. Так удалось победить войско противника