Шалость - [58]

Должен признать, что Пьер Давэн мне не солгал. Его жена очаровательна, проста, мила, интеллигентна, совершенно не похожа на провинциалку и полна самого французского очарования. Она ожидает ребенка, и появление его на свет не затянется. Пьер по отношению к ней очень внимателен, любезен и нежен. Их дом, такой же приятный, как и его хозяева, представляет собой старое строение начала XVIII века, сложенное из прекрасного камня, с высокими крестовидными сводами, украшенными гирляндами и масками, что вместе с корзинообразными балконами образует фасад весьма изящного вкуса. Во внутренних помещениях много прекрасной старой мебели, почтенная деревянная обшивка стен и несколько трюмо с зеркалами. Подъезд выходит на спокойную улицу, вымощенную острым булыжником. Позади дома расстилается сад, обнесенный высокими стенами; там есть дорожки, обсаженные буксом, аллея из грабин и небольшой бассейн, украшенный раковинами и античными статуями. Все это сохраняет пленительный вид старого французского поместья. Так же, как дом и его обитатели, очаровал меня и сам Вернонс. Он расположен на склоне холма, опоясанного тихой рекой с медленным и извилистым течением. Там имеется прекрасная церковь, несколько стародворянских домов, простого, но благородного стиля, живописные улицы, усаженный старинными липами бульвар, две площади, одна из которых своими каменными скамейками и старыми жилищами могла бы служить декорацией к мольеровской пьесе. Давэн поддерживает приятные знакомства с многими семейными домами, с родителями и подругами своей жены, которая происходит из древнего и весьма почтенного рода местной знати. Короче говоря, поселившись в Вернонсе, он поступил не так уж опрометчиво. В настоящее время он занимается здесь изучением местных архивов, и это помогло ему напасть на след той странной истории, которую он мне только что рассказал. У каждого маленького города почти всегда есть такая легенда, которая передается из уст в уста и которую всегда забавно восстановить во всех деталях, а еще забавнее возвести к «первоисточникам».

На следующее утро нам подали авто. Давэн сел за руль, а я занял место рядом с ним. Мы тронулись с места. Пьер решил достигнуть замка От-Мотт через «Круглыш». Этот объезд мало удлинил наш путь. Вскоре мы уже находились на вершине холма, куда взбиралась извивами старинная дорога. Отсюда очень хорошо можно было разглядеть всю местность, где происходило нападение на карету — лес, овраг. Погода была прекрасная, воздух нежен. Щебетали птицы. Давэн закурил сигаретку, и мы снова сели в авто.

— А теперь по дороге в замок От-Мотт.

Перед самым Вернонсом шоссе раздваивается и с двух концов огибает город. Дальше пейзаж значительно меняет свой характер. Его приятная мягкость принимает оттенок некоторой суровости. Почва понемногу становится неровной и холмистой. Мы неслись с хорошей скоростью. Затем нам пришлось покинуть шоссе и пробираться по дороге, усеянной камнями. На одном повороте Давэн остановил машину. Дорога — теперь уже ставшая тропинкой — взбиралась по заросшему кустарником склону. Дальше пошли мы пешком. Давэн шел впереди. Шагали так около четверти часа и наконец достигли края возвышенности. Она образовала здесь нечто вроде обнаженной площадки, ниже которой находилось густое кольцо деревьев. Виднелись остатки стен, а почва была усыпана кирпичами, между которыми в изобилии росли крапива и ежевика. Замок От-Мотт был теперь только руиной. Настала жара, и солнце накалило старые камни. Вид этих развалин, хотя и весьма меланхоличных, не представлял ничего интересного. Несколько обманутый в своих ожиданиях, я предпочел бы увидеть От-Мотт в менее разрушенном виде и более красноречивым. В какой части здания находилась комната с позолоченной деревянной панелью, где Анна-Клод де Фреваль стонала от любви и тоски в объятиях своего любовника, и где та столовая, в которой она смертельным ударом сразила капитана Сто Лиц? Где были расположены потайная лестница и низенькая дверь, через которую проскользнула она на волю под самым носом у драгун г-на де Шазо? Ничего этого не существовало. Решительно, от От-Мотт не сохранилось ничего, кроме развалин!

Маласси, словно для того, чтобы вознаградить нас за разочарование, оказалась в очень хорошем состоянии. Гостиница, которая служила местом сборища разбойников и в которой девица де Фреваль присоединилась к их капитану, осталась почти такой же, как и в те давние времена. Она по-прежнему поворачивала спину к дороге, от которой была отгорожена отвратительной стеной. Проникали вовнутрь все через ту же узенькую дверь, в которую некогда проскользнула Анна-Клод де Фреваль. Большое помещение с низким потолком по-прежнему было уставлено стертыми от давнего употребления столами и скамейками. Маласси вполне сохранила свой подозрительный характер, и трактирщик, принесший нам бутылку белого вина, вполне мог бы носить имя «Верзилы-Бенуа», «Камюса», «Пей до дна» или «Кокильона». Впрочем, это был честнейший человек, и не его вина в том, что у его гостиницы такая подозрительная, не внушающая доверия внешность. Стол не обещал здесь быть очень питательным, и потому Пьер Давэн предложил мне отобедать в Бургвуазине.