Шальные похождения - [16]

Искренность? Рик недовольно подумал, что вряд ли он теперь даже знает, что это такое.

От неприятного чувства он заерзал на стуле. Не время переоценивать свои взгляды на жизнь. Рик разозлился на Холли за то, что она заставила его сомневаться в каких-то вещах. Изнеженная особа, проведшая большую часть жизни в престижной школе-пансионате, что она знает об окружающей реальности?

Ей никогда в жизни не приходилось бороться с трудностями. А он все брал с бою. Ничего не давалось ему легко. Включая и это дело. Но он всегда доводил работу до конца. И это единственное, что имеет значение. И заказ Редмонда он тоже доведет до конца.

— Я не могу этого сделать. Не знаю, как. — Восьмилетний Джордан твердо стоял на своем.

— Но ты можешь научиться, Джордан, — сказала Холли.

— Нет, не могу, — насупился мальчик.

— Почему?

— Потому что я неловкий.

— Кто так говорит?

— Учительница и ребята в школе. Они говорят, что я тупой.

Холли уже слышала такие слова и раньше. Когда она была на год или на два старше, чем Джордан сейчас, такие слова говорили и ей, в частности, тупой называла ее жестокая директриса. Она слышала такие самоуничижительные слова и от других детей, с которыми работала во время летних курсов.

Некоторые ребята попадали к ней через центры гуманитарной службы графства. Другие приходили потому, что слышали устные отзывы от других. Чаще всего таких ребят растили одинокие мамы, проводившие целые дни на работе, пытаясь обеспечить кусок хлеба себе и своим детям. Часть ребят жила в лагере в бревенчатых коттеджах со Скай и ее мужем, временно заменявшими им родителей. Других на вечер мамы забирали домой. Все попали сюда по одной и той же причине.

Они нуждались в помощи. Они нуждались в заботе. Кто-то должен был дать им надежду и научить их хорошо думать о себе.

И для этого прекрасно подходила Холли. Она гордилась программой, которую они претворили в жизнь во “Внутреннем взгляде”. Она получила диплом бакалавра по обучению детей младшего возраста. Еще один поступок, возмутивший ее отца. Он хотел, чтобы дочь специализировалась в бизнесе, и тут же перестал платить за ее учебу в колледже. К тому времени она проучилась половину первого курса. Конечно, из-за финансового положения отца невозможно было получить стипендию. Но Холли выкрутилась, пошла работать на полставки официанткой и жила в мансарде вместе с шестью девушками, чтобы сообща платить за жилье.

Закончив колледж, она некоторое время, совсем недолго, поработала учительницей в третьем классе, но нехватка средств в школе негритянского гетто, да вдобавок еще идиотские запреты и правила вскоре развеяли ее иллюзии. Холли до сих пор помнила, как она добивалась покупки для ее учеников современных книг, а директор ей на это отвечал: “Зги ребята не умеют читать. Зачем им новые книги? ”

В следующие четыре года она пробовала себя во множестве разных дел. Она знала, что отец не одобряет ее “шальные похождения”, как он называл ее жизнь. Он хотел, чтобы она вернулась домой и приобщилась к семейному бизнесу в Сиэтле. В будущем он собирался передать дело в ее руки и поэтому вознамерился загодя готовить дочь к предстоящим обязанностям.

Но Холли твердо решила не идти по стопам отца. В отличие от него на первом месте в ее жизни стояли живые люди, а не материальные ценности.

Так она пришла к тому, чем занималась сейчас — работала с классом семи — восьмилетних детей. В данный момент у Холли среди учеников было пятеро из числа нуждающихся, а Скай возилась в своей мастерской с другими, учила их ткачеству. Джордан был одним из самых бедных.

— По-моему, ты вовсе не тупой, Джордан, — возразила Холли. — И потом, здесь не школа. Мы здесь дурачимся и пробуем рисовать, раскрашивать и делать разные вещи. Мы исследователи, Джордан. Мы здесь играем.

— У вас здесь нет видеоигр, — усмехнулся Джордан. — Как вы можете играть без видеоигр? Здесь даже нет телевизора.

— Очень просто. Посмотри, а потом присоединяйся к нам. И ты тоже, Марта, — попыталась она приободрить болезненно застенчивую девочку с большими голубыми глазами. Марта постоянно теребила свои длинные светлые волосы, поэтому ее левая рука была всегда занята. — Знаешь, почему я люблю искусство? Потому что в нем нет правильного и неправильного способа, есть только твой способ.

— Если нет правильного и неправильного, почему вы вчера не позволили нам разрисовать красками волосы Марты? — спросил не по годам развитой Ларри.

— Потому что этого не хотела Марта, — ответила Холли.

— А я хочу, пусть тогда мне раскрасят волосы, — заявил Бобби, великий экспериментатор и выдумщик.

— Я тоже. Я тоже хочу, чтобы мне раскрасили волосы, — пропищал Джордан, явно желая войти в игру.

— Может быть, в следующий раз. А сейчас мы лучше посмотрим в зеркало.

— В зеркало? — переспросил Джордан. — Зачем?

— Наверно, чтобы посмотреть, как ты будешь выглядеть с зелеными волосами, — захихикал Ларри.

— Помните картины, что я показывала вам вчера? — сказала Холли. — Те, что я прикрепила к доске вместе с другими автопортретами, которые нарисовали разные люди? — Она показывала им среди прочих автопортреты Рембрандта, Ван Гога и Пикассо.