Шакарим - [83]

Высказался Шакарим в трактате и на тему, как зарождалась жизнь. Судя по всему, автор книги «Психология» придерживался теории спонтанного, то есть случайного зарождения жизни на Земле. Шакарим возражал:

«Что значит — нет различия между живой и неживой природой? Вместо того чтобы заявлять, что в какой-то момент из неживого зародилось живое, не лучше ли привести доказательства справедливости утверждения, что в живых существах нет элементов, которых не было бы в неживой природе?

Не имея возможности удостовериться в истинности подобных утверждений, иначе как чепухой назвать их мы не можем.

Разве в Париже на большом симпозиуме, после того как Пусе заявил, что пращуры живых существ могли произойти из неживых субстанций, Луи Пастер не прояснил ситуацию, приведя сильные доказательства в пользу того, что живое не могло произойти от неживого?»

Все же поразительны познания Шакарима.

Действительно, именно Луи Пастер поставил на тот момент точку в многовековом споре о самозарождении некоторых форм жизни, опытным путем доказав его невозможность. Французский ученый кипятил в воде различные среды, в которых могли бы образоваться микроорганизмы. При дополнительном кипячении микроорганизмы и их споры погибали. Затем он установил, что прокипяченная питательная среда и в дальнейшем оставалась стерильной, в ней не обнаруживалось зарождения жизни, несмотря на то, что доступ воздуха был обеспечен. В результате ряда экспериментов Пастер как будто бы доказал справедливость теории биогенеза и вроде бы опроверг теорию спонтанного зарождения жизни. (Вроде бы — потому что впоследствии нашлось немало желающих опровергнуть Пастера.)

И Шакарим, находясь в Кен-Конысе, знал об этих экспериментах! Писал со знанием дела о пастеризации и микробах, словно сам сидел за микроскопом и изучал мелких тварей.

И с высоты интеллектуальных обретений вновь подверг критике эволюционную теорию происхождения человека. «Не лучше ли все же говорить, что мы должны быть людьми, а не оставаться в роли обезьян?» — не без сарказма вопрошал он.

Тем не менее к человеческому роду у него все еще были большие претензии, вызванные духовно-душевным состоянием этого рода:

«Сколько бы мы ни хвалились, что человек — просвещенное существо, многие люди по сей день не вышли из детского или даже дикого состояния. Ну не могут сыны человеческие оставить злонамеренность и жить в мире и согласии как близкие люди, не обманывая, не грабя друг друга.

Мы бьем себя в грудь, хвастаясь, что мы — культурные, образованные личности XX века, однако на сегодня тело человеческое все еще не есть вместилище чистого разума. И как бы ни хотели мы идти честной дорогой, желая создать рай на земле, по всему миру найдется лишь несколько человек, способных наладить бесконфликтные отношения, но у них вряд ли получится что-то путное. Их заслугами воспользуется какой-нибудь проходимец, подобный волку, нацепившему баранью шкуру.

Короче, пока человек не познает со всей ясностью свою душу, он не поймет, кто он такой. А не поняв этого, будет чинить козни себе подобным, на словах отрицая зло, но не пропуская слова через сердце.

Можно говорить много слов, но это еще не значит, что человек верует. Если человек в вере, он не творит зло. Муллы, попы, другие религиозные служители ловят в свои силки обывателей, читая проповеди о дружбе, равенстве, братстве, и ничего более.

Человек только тогда встанет на путь истинный, когда познает благородство души».

Неожиданно в этой же статье Шакарим нашел место не только недостаткам современной жизни, но и неким светлым ее сторонам, сравнивая даже жизнь с раем. Впрочем, такой ход был вполне оправдан, ибо поэт возражал, и весьма диалектично, знаменитому заочному оппоненту, уже защищая, а не осуждая весь мир:

«Шопенгауэр говорил: «Мир — это ад, ничего хорошего в мире нет». Он написал книгу «Новая философия», которую в Европе возносят до небес. Мы в его новую философию не верим. Спросите, почему? А потому что мир — не ад, а рай. Богатств природы достаточно для всех живых существ. Но именно человек превращает рай в ад.

Не догадываясь об этом, Шопенгауэр наговаривает на все мироздание.

Если блюди жили без злобы, в согласии друг с другом, пользуясь благами природы, никто не возражал бы, что мир — это рай».

Каждый крупный философ имеет свою оригинальную гносеологическую систему, и чаще всего доктрины мало коррелируют друг с другом, в чем нет ничего удивительного. Мир настолько разнообразен, что имеют право на существование самые разные его описания, порой прямо противоположные по исходным положениям. Но все вместе они дают целостную картину мира, которую невозможно описать одной краской, одной кистью, силами одного художника.

Вот почему совершенно естественным образом Шакарим критикует Шопенгауэра, не испытывая ни тени смущения перед великим именем.

Кроме книги «Психология» поэт раскритиковал в трактате книгу Баскина «Пространство мысли», переведенную на казахский язык, по словам Шакарима, неким Смагулулы.

Поэту, метафизику по складу мыслей, не понравилось утверждение автора, что в теле человека нет ничего такого, что называется душой. И что задумчивость, радость, уныние — производные тела.