Шакарим - [21]

Скромность гостя поразила Шакарима, наслышанного про аппетиты городских чиновников. Проводив гостя, признался жене Мауен, что поступок Семена Ильича — главный урок из всех, что он получил, общаясь с ним. Поистине это было время не только физического пребывания на высях гор, но и духовно-душевного восхождения.

Между тем Шакариму были известны планы родственников, которые решили выдвинуть его в волостные. Он и сам какое-то время грезил о тех добрых делах, которые совершит ради блага сородичей. Общие представления о должности он имел. Знал, что волостной обязан распределять выпасы и луга, определять места перекочевок аулов. Заранее опасался самоуправства отдельных глав семейств и аульных старшин, известных стремлением нарушать границы выпасов и присваивать чужое добро. Волостной должен разбираться в конфликтах и, если возникнет необходимость, готовить бумаги для передачи дел в уездный суд.

Он не сомневался в своем умении распределять земли и переписываться с администрацией. Смущала необходимость давать приказания почтенным людям. Пробовал отказаться от должности, но получил выговор от Абая.

— Вы сами говорили, что мне не нужно быть волостным, — оправдывался Шакарим. — Говорили, что человек во власти не может не вмешиваться в споры партий, не ущемлять людей, не делать зла. Что такой человек теряет совесть и не стремится к знаниям.

— Да, говорил. Считал, что тебе, увлеченному знаниями, не нужно втягиваться в распри. Но отсидеться в тени не получится. Кроме тебя ставить некого.

— У меня нет авторитета, — еще раз попробовал отказаться Шакарим.

— Авторитет создается благими делами. Будешь принимать глупые решения, не прибавится авторитета. А будешь поступать по справедливости, уважение придет само. И потом, у тебя есть преимущество — знание русского языка.

Абай хотел успокоить молодого человека, поэтому преувеличил его успехи в постижении русского языка. Еще раз объяснил подробно, что должен делать волостной управитель.

— Борьба предстоит нешуточная. Кроме нашей семьи еще две партии хотят избрать своего человека. Надеются разбогатеть, распоряжаясь землями. Таких во власть пускать нельзя! Но тебе не придется участвовать в прямых выборах, скажут, что молод для волостного. Пусть эти партии схватятся меж собой. А когда старшины-елюбасы не смогут при голосовании прийти к единому мнению, предложим, чтобы поставили тебя волостным «по назначению». С уездным начальством я договорился. Никто из наших аульных воротил не успеет сообразить, что к чему.

Шакарим знал, что Абай пользовался уважением в уездной администрации и без хлопот мог заручиться поддержкой на выборах. Русские чиновники давно выделили среди волостных управителей, сплошь малограмотных и нечестных, именно Абая. Правда, часть чиновников Семипалатинска, слушая его речи о справедливости и честном служении народу, посматривали с опаской. Гуманистические взгляды и в России не имели широкого распространения среди обывателей, а тут их излагал степняк, едва освоивший русскую речь, пусть и сын знатного человека, но не имевший светского образования.

Однако были и такие чиновники, которым импонировали мысли Абая о справедливом управлении. Поскольку российская администрация желала видеть в степи порядок и послушание без разбоя, грабежей и восстаний, а Абай производил впечатление лояльного человека, то администрация возлагала на него определенные надежды. Будет ли он преданным проводником политики царской власти, еще неизвестно. Но он был знатоком степных обычаев и традиционного права, прекрасно знал кочевой народ, в том числе родовых авторитетов, легко распознавал их помыслы, интриги, хитроумные ходы. А потому уездные чиновники (их позиция, разумеется, была доведена до сведения военного губернатора) сочли за благо опираться на мнение Абая в конкретных мероприятиях, в том числе в выборах волостных управителей.

Шакарим знал и то, что всю зиму и весну Абай встречался со знатными сородичами, принимал их у себя в Акшокы, сам ездил в аулы знатных представителей рода и обсуждал тонкости взаимоотношений с русской администрацией, перспективы торговли с городскими купцами.

В один из июньских дней Шакарим поехал в аул Кунанбая, чтобы получить благословение деда, бата — традиционное благословение-напутствие старейшины, без которого у казахов не принято начинать серьезное дело. Кунанбай был рад, что рассудительный и грамотный Шакарим собирается продолжать семейную традицию — управлять жизнью в степи.

— Выслушай, что скажу, — начал обстоятельно Кунанбай. — Ты вступаешь в серьезную пору, будешь заниматься делами народа. Но без уважения людей ничего не достигнешь. А чтобы добиться уважения, нужно быть честным, справедливым.

Старец провел ладонями по лицу, оглаживая бороду.

— В молодости я просил Аллаха: дай счастье! А как обрету счастье — дай богатство, дай власть. И пока послужу народу, прости мои грехи. Но ежели не смогу полученное богатство и власть употребить во благо народа, сделай меня самым несчастным двуногим существом на земле.

— Вы должны быть счастливы, ата, — вставил Шакарим. — Сколько людей видели от вас добро.